«И вдруг появился молодой и энергичный следователь»

Немногим больше месяца назад мы опубликовали интервью с А. Вихаревым — человеком, который стал широко известен на Брянщине после того, как, являясь помощником губернатора, был задержан оперативниками регионального УФСБ при получении крупной денежной суммы, а затем осуждён по ст. 159 УК РФ (мошенничество). Отбыв наказание, он вернулся в губернаторскую команду и был назначен директором МУП "Асфальтобетонный завод" г. Брянска. В беседе с корреспондентом Андрей Анатольевич не только вспомнил о давнем былом, но и рассказал о ситуации на АБЗ и вокруг него, поделился своими мыслями о причинах повышенного внимания правоохранительных органов к возглавляемому им предприятию. Разумеется, это не прошло мимо внимания людей в погонах. Публичной реакции на громкие заявления не последовало, но за кулисами стали происходить весьма примечательные события. В конце декабря Вихарев снова обратился в редакцию и рассказал историю одного из уголовных дел, возбуждённых в связи с происходящим на заводе.

— Вы помните, наверное, нашумевшую минувшим летом акцию правоохранительных органов, когда около десятка человек, вооружённых автоматами, в бронежилетах и "намордниках" прибыли на асфальтобетонный завод, захватили проходную, заблокировав выпуск машин с готовой продукцией, и мой рабочий кабинет. Меня стали удерживать в кабинете. Затем пришёл оперативник ОБЭП и сообщил, что прибыл по поручению следователя по особо важным делам следственного управления Следственного комитета, который возбудил уголовное дело по факту неуплаты асфальтобетонным заводом налогов.

Это дело было возбуждено 10 июля, а 8-м числом этого же месяца было датировано письмо налоговой инспекции, в котором указывалось, что МУП "АБЗ" в добровольном порядке погасил всю имевшуюся налоговую задолженность, и у налоговиков претензий к предприятию нет.

Когда мы продемонстрировали это письмо оперативникам, они оказались в некотором замешательстве, тут же стали созваниваться со следователем... Тем не менее обыски, изъятие документации были произведены. Хотя для того, чтобы говорить о налоговом преступлении, необходимо наличие потерпевшего, а его нет, так как нет задолженности по налогам. Более того — по российскому законодательству санкция за одно и то же правонарушение не может быть применена дважды, а в данном случае мы уже получили взыскание в виде штрафных санкций — пени, которые были нами уплачены.

Уголовное дело, с нашей точки зрения, возбуждено незаконно. Тем не менее, буквально неделю назад работников предприятия стали вызывать в Следственный комитет, фокусируя внимание на том, что именно я явился инициатором преступления, которое, как считает следователь, "формально наличествует". Уголовное дело расследуется по ст. 199 ч. 2 УК РФ — уклонение от уплаты налогов и сборов с организации в особо крупном размере. По российскому праву, для того, чтобы говорить о преступлении, нужно установить объективную и субъективную его стороны. Субъективная сторона преступления, в соответствии с комментариями к Уголовному кодексу, это сокрытие налогов. Но ведь у нас на предприятии любая налоговая задолженность отражается в учётных документах, в балансах… О каком сокрытии налогов можно говорить в такой ситуации? Так что субъективной стороны преступления нет.

Когда следователь Няненко вызвал меня на допрос, я высказал ему эти свои сомнения. После того как я подписал протокол допроса, он начал с издёвкой комментировать свои последующие действия. Няненко заявил мне: уж кому-кому, а вам-то, Андрей Анатольевич, известно, насколько формальны все действия как следователя в период предварительного следствия, так и судей, которые при рассмотрении дел подходят также формально… И продолжил словами о том, что, с его точки зрения, признаки преступления есть, и он даёт девяносто восемь процентов из ста, что лично предъявит мне обвинение. Я так и не понял из слов следователя, как он докажет умысел, которого нет. Но видел, что его больше занимало другое — как он сказал, телефон у него раскалён, масса интересантов, которые держат расследование дела на контроле. И тут же, не стесняясь, заявил: ну, ты не переживай, Кузьмин не мой генерал, у меня свой генерал… Итогом нашей беседы стало понимание, что следователь всё для себя решил, и сейчас, как он мне сказал, консультируется со своим руководством и другими интересующимися сторонами на предмет предъявления мне личного, персонального обвинения в совершении преступления. С последующими санкциями — например, в виде постановления об аресте.

Я понимаю, что не совершал никакого преступления, однако против машины бороться сложно, если не невозможно. Я, естественно, боюсь, когда следователь заявляет, что предъявит мне обвинение, что формально признаки преступления присутствуют и что все суды на сегодняшний день формально подходят к рассмотрению уголовных дел. Слова следователя Няненко расцениваю как давление на меня и на возглавляемое мной предприятие.

— Эти события произошли вскоре после публикации в нашей газете Вашего интервью. Вы не считаете действия следователя реакцией силовиков на публикацию?

— Да, я безусловно связываю эти события. Летом губернатор дал принципиальную оценку захвату предприятия, необоснованному применению чрезмерной силы, эта оценка ушла в виде докладной в Кремль. Естественно, был разбор полётов, но с тех пор прошло достаточно продолжительное время, и, как мне казалось, дело идёт на нет — ведь, повторюсь, нет потерпевшего, в полном объёме уплачены налоги и пени, к нашему предприятию нет претензий у налоговой инспекции... Однако после интервью, где я чуть ли не обвинил правоохранительные органы в пособничестве захвату нашего предприятия, вдруг появился молодой и энергичный следователь Няненко (уголовное дело возбудил и расследовал ранее другой следователь) и начал рисовать мне жуткие перспективы… Конечно, всё это очень странно — обычно следователь не рассказывает о своих планах свидетелю, не говорит, что предъявит ему обвинение… Если есть основания предъявлять — предъявляй, чего запугивать? Я упустил ещё одно важное обстоятельство — следователь заявил мне: ничего, если ты согласишься с обвинением, попадёшь под амнистию... На что я ему твёрдо сказал: ни при каких обстоятельствах это лукавое, незаконное обвинение не признаю.

— Если не ошибаюсь, для того, чтобы доказать умысел предприятия или его руководителя на сокрытие налогов, необходимо, чтобы у предприятия были средства, которые оно не хочет платить и скрывает…

— Вы совершенно правы. Хочу немного вернуться в историю. Сумма налоговой задолженности возникла не от текущей производственной деятельности. Это — налоги с тех денег, которые был должен нам город за осуществлённый ранее ремонт дорог. Выиграв по решению суда 227 миллионов рублей, мы, естественно, отразили эту сумму во всех учётных документах, провели её как доход от реализации в отчётности за первый квартал 2013 года. И не получив этих денег, уже получили от налогового органа требование об уплате 24 миллионов рублей налогов. Кстати, до настоящего времени городом не вся сумма этой задолженности оплачена. Естественно, не имея денег, мы не могли и своевременно рассчитаться по налогам. Тогда нам стали насчитывать пеню, через систему службы судебных приставов арестовали имущество, заблокировали счета. Но так как задолженность по налогам снимается в безакцептном порядке, то первые же расчёты с нами по судебному решению пошли на погашение задолженности по налогам. 8 июля вся задолженность с пеней была погашена. А через два дня после этого Следственный комитет возбудил уголовное дело. Где логика — не могу понять…

Беседовал Николай БАБУШКИН

 

От редакции

Мы не собираемся вставать в этом конфликте на чью-либо сторону. В то же время исходим из того, что действия сотрудников правоохранительных органов должны быть основанными на нормах закона. Хотя после того, как опубликовали в декабре интервью Вихарева, убедились, что так думают не все брянские журналисты, что есть среди наших коллег те, для кого истина вторична, а первично обслуживание узкокорпоративных интересов. Такой подход, в частности, довольно наглядно демонстрирует являющийся семейным бизнес-проектом корреспондента "Российской газеты" А. Федосова интернет-сайт, который ангажирован областным полицейским ведомством. Он сразу же отреагировал на интервью злобной репликой, выхватив из текста отдельные цитаты и "поупражнявшись" на них. При этом, не сочтя нужным сообщить своим читателям, так о чём же говорилось в вихаревском интервью. Сама полиция, как ни странно, до сих пор так и не прокомментировала довольно громкие заявления директора АБЗ, поднявшего, в частности, вопрос о том, что областное УМВД может исполнять заказ неких лиц, имеющих намерение "прикупить" готовящийся к приватизации завод. А для того чтобы снизить стоимость предприятия, его нужно довести до предбанкротного или даже банкротного состояния, чего можно очень быстро достичь с помощью постоянных "набегов", бесчисленных проверок и возбуждения уголовных дел. Их липовый характер может быть выявлен позже, когда предприятие окажется в нужных руках. Тогда отпадёт и необходимость уголовного преследования. Ну а преследование преследователей в российской уголовной практике — дело почти невиданное.