«Ходят жадные грачи...»

Уважаемый Николай Васильевич!

Поскольку моя корреспонденция до Вас не доходит, вынуждена обратиться к Вам через прессу.

9 июля я обратилась к Вам через отдел писем областного правительства с жалобой такого содержания:

«Уважаемый Николай Васильевич!

Я предложила режиссеру студии БГИТА к.ф.н. Н.Н. Нифагиной снять учебный фильм «Природа Красного Рога в стихах и письмах А.К. Толстого», посвятив его 200-летию рождения поэта. С этой целью мы выехали в Красный Рог 3 июля с.г. В составе группы были: режиссёр Н.Н. Нифагина, профессор А.М. Дубровский, оператор, водитель и я.

Сделав снимки в окрестностях, мы пришли на территорию усадьбы, где зафиксировали ещё три объекта. Там мы встретили главврача Военно-медицинского госпиталя С.-Петербурга А.И. Махновского, подарившего церкви Успения в Красном Роге редкую икону. Он намерен восстановить могилу своей родственницы М.П. Махновской, гранитный памятник с могилы которой находится на церковной территории.

Мы пошли во флигель, чтобы показать ему книги, в которых я пишу о его родственниках.

Заведующая музеем-усадьбой Е.Б. Ловяго в этот день отсутствовала. Через день, явившись в музей, Е.Б. Ловяго устроила разнос сотрудникам за то, что пустили меня со съёмочной группой на территорию, да ещё не взяли оплату за посещение музея. Затем велела всем писать объяснительные, в которых каждый должен был сообщить, что спрашивала Захарова, и что тот отвечал.

Директор краеведческого музея М.В. Денисенкова попросила Нифагину Н.Н. объяснить, кто из нас сообщил департаменту культуры о нашем посещении усадьбы, и велела впредь брать разрешение на съёмки, а также их оплачивать, чего не требовали у Н.Н. Нифагиной даже в Германии и Франции при работе над фильмом о Ф.И. Тютчеве.

Вам известно, уважаемый Николай Васильевич, что 28 лет жизни я отдала сохранению усадьбы и столько же изучению и исследованию жизни и творчества А.К. Толстого. Кроме того, я являюсь единственным исследователем усадьбы "Красный Рог", и монография о ней получила высокую оценку специалистов. Она же легла в основу проекта восстановления усадьбы.

Почему мне при посещении усадьбы необходимо брать разрешение и оплачивать свой визит, а сотрудники музея за общение со мной должны подвергаться преследованию?

Я всегда дорожила Вашим вниманием ко мне и моему делу по сохранению памятника культуры. Напомню. В 2011 году на Дне поэзии Вы увидели меня в коридоре флигеля и сказали: "Почему Вы стоите здесь, как бедная родственница? Вы должны здесь чувствовать себя хозяйкой!".

Это замечание дорогого стоит и было сказано в присутствии Н.А. Сомовой. Меня удручает не личное отношение ко мне директора департамента культуры, а то, что из-за меня страдают люди. Поэтому считаю своим долгом поставить Вас в известность о постыдной ситуации, сложившейся в музее-усадьбе А.К. Толстого.

С уважением В.Д. Захарова».

25 июля в мой адрес был отправлен ответ за подписью А.Н. Теребунова, сочинённый в департаменте культуры О.Ю. Свириденко. В этом ответе даётся пространное разъяснение о порядке проведения съёмок, как сказано, «по сложившейся в работе музеев практике». Но почему не по закону? К тому же, прежде, при съёмках Нифагиной других фильмов, эта практика отсутствовала, и специального разрешения не требовали, пока с ней не поехала я.

В ответе сообщается, что «Н.Н. Нифагиной был разъяснён порядок работы» в подобных случаях. Но причём здесь Нифагина, если съёмки организовала Захарова? После этих съёмок мне не было сделано никаких замечаний, ни устных, ни письменных.

На мою жалобу о том, что за общение со мной преследуются сотрудники музея А.К. Толстого, как это было при директоре краеведческого музея Г.М. Мехедовой, даже применившей ко мне физическую силу, руководство департамента культуры никак не отреагировало. Возникает вопрос о целенаправленном преследовании меня различными способами с подачи самого руководства департамента культуры.

Я не получила ответа на вопрос, почему мне надо брать разрешения на посещения усадьбы А.К. Толстого и оплачивать их. Вообще же, в ответе Теребунова обо мне лично нет ни слова, хотя действия руководителя музея Ловяго были направлены именно против меня.

Личное неприязненное отношение ко мне руководства департамента культуры и его куратора Теребунова отрицательно сказывается на деловом партнёрстве в период подготовки празднования 200-летия А.К. Толстого. Любое моё замечание или предложение принимаются в штыки.

Сейчас наступил момент, когда при ремонте здания музея возникла возможность восстановить его внешний облик времен Толстого, опираясь на исторические документы и свидетельства очевидцев. Всего-то надо продлить здание вправо на одну комнату, а затем уж пристроить деревянные террасы. Это предложение одобрили и Вы 6 июля 2011 г. на совещании в Красном Роге.

Однако департамент культуры и А.Н Теребунов по сей день продолжают битву против возведения пристройки. Даже умудрились каким-то образом повлиять на археолога Е.А. Шинакова, который с первых же раскопов утверждал, что нашёл следы фундамента, в чём я убедилась воочию на месте, но в отчёте почему-то двусмысленно написал, что «…выявлены остатки фундаментов или обкладка деревянного здания в виде сброса кирпичей в яму…». А ведь кирпичи фундамента конца XVIII века разительно отличаются от кирпичей обкладки начала XX века и по форме, и по составу.

Но эта фраза в отчёте дала повод А.Н. Теребунову и заместителю директора департамента Ю.Н. Карпенко с радостью(!) заявить, что достраивать здание не надо, так как обнаружен не фундамент, а всего лишь «строительный мусор, сброшенный в яму». Историческая фотография, на которой дом изображён длиннее на два окна, в расчёт не принимается. А как же тогда быть с утверждениями во всех СМИ, в том числе лично Вами, того, что усадьба будет восстановлена «как при Толстом», если её главной объект — дом — намерены исказить даже внешне?

В конце 2000-х годов Н.А. Сомова и А.Н. Теребунов рьяно сражались с общественностью, выступавшей против строительства в усадьбе А.К. Толстого коттеджей. Они же допустили продажу усадебной земли частной структуре, после чего нам пришлось добиваться вмешательства прокуратуры и суда. Они же, наконец, ведут кадровую политику, приносящую вред памятнику культуры. При этом Теребунов постоянно обвиняет меня в том, что я занимаюсь исследованиями биографии и усадьбы писателя, заявляя публично: «Вы приватизировали Толстого!».

Возникает вопрос: имеют ли моральное право такие начальники, как Сомова и Теребунов, руководить мероприятиями по восстановлению усадьбы и по подготовке юбилея А.К. Толстого?

Надеюсь, что Вы, уважаемый Николай Васильевич, сможете ознакомиться с моим обращением в прессе, и я получу исчерпывающие разъяснения причины незаслуженного и недостойного отношения ко мне и членам нашей инициативной группы со стороны руководства департамента культуры.

Ещё раз напомню, что сохранению памятника культуры — усадьбы Красный Рог — общество обязано не Сомовой и Ловяго, а мне и моим соратникам. Может быть, прав был её хозяин А.К. Толстой, когда писал в своём стихотворении "Мудрость жизни":

             Предаваясь чувствам нежным,

           Бисер свиньям не мечи —

            Вслед за пахарем прилежным

           Ходят жадные грачи.

 

С уважением

В.Д. Захарова,

координатор общественной инициативной группы «В защиту А.К. Толстого»