«Детей жалко»… (Окончание)

(Окончание. Начало в № 15)

Через месяц после рождения литвяковской отписки Виктор Николаевич Лабузный получил словесные "баю-баюшки" из облпрокуратуры. Такие же получили и руководители фракций КПРФ и "Справедливой России" в Госдуме Г. Зюганов и С. Миронов. И.о. начальника отдела прокуратуры области М. Вахитов сразу же "прикрылся" Бюджетным кодексом, который расходование школами средств отдаёт на откуп органам муниципального финансового контроля. А ими «нарушений законодательства при распределении средств стимулирующей части фонда оплаты труда МБОУ "Меленская средняя общеобразовательная школа" не установлено». Сообщается также, что «в ходе проверки были выборочно (отметим особо это словечко — прим. авт.) опрошены педагогические работники». «Как пояснили Будаев А.Ф., Козик Е.В., Абрамова Л.А., никаких денежных средств социальному педагогу Волевач Н.П. никогда не передавали, о фактах передачи денег им ничего не известно». И Литвякова, и прокурор Вахитов в своих "колыбельных" то и дело подкрепляют безмятежные выводы типа "не установлено" ссылками на проверки. Но тут же видим, что одни проводятся с выборочным опросом вовлечённых в противостояние персоналий, другие… Впрочем, процитируем фразу из прокурорского письма: «Учитывая, что должностными лицами отдела образования администрации Стародубского муниципального района довод Вашего обращения о прекращении в 2017 году доплаты Вашей супруге за наполняемость классов и за классное руководство проверен не был, прокурором района начальнику отдела образования администрации Стародубского муниципального района внесено представление». То есть, выходит, прокуратура ловит на лукавстве г-жу Агеенко, которая так старательно говорила об отсутствии в Меленской школе каких бы то ни было нарушений.

Попутно — несколько слов об особом месте в школьном коллективе упомянутого в прокурорском ответе социального педагога Волевач, которой безропотно члены коллектива возвращают часть ежемесячных стимулирующих выплат. Эту особую роль подчёркивает оказавшийся в нашем распоряжении директорский приказ о распределении стимулирующей части школьного зарплатного фонда в феврале т.г., где сия г-жа осчастливлена аж четырьмя видами доплат: 50% — «за работу с Пенсионным фондом, соцзащитой, ФСС», 50% — «за ведение школьного делопроизводства», 15% — «за высокий качественный уровень деятельности по защите прав и интересов обучающихся» (как защищались права того же затравленного Дениса, мы уже знаем) и 25% — «за результативность работы по предупреждению правонарушений среди подростков» (как раз в феврале подвыпившие меленские школьники и продемонстрировали эту результативность). В общей сложности набегает около 20 тысяч рублей. Никто из оставшихся работников не удостоился таких премиальных.

…Самая же тихая "колыбельная" Лабузным была спета заместителем губернатора Н. Щегловым. Он совсем недавно, 19 мая, пел её с голоса областного департамента образования, также проверявшего меленскую школу. Проверялись три позиции — положение о порядке распределения стимулирующих выплат, протоколы и приказы об их распределении и даже личные дела с трудовыми книжками сотрудников. По первым двум, разумеется, не найдено ни сучка, ни задоринки. А по третьей выявлены нарушения, самое серьёзное из которых состоит в том, что «ознакомление с трудовыми книжками сотрудников не производится». Ну а венцом этого благостного "концерта" на сон грядущий может служить постановление врио начальника отдела экономической безопасности и противодействия коррупции стародубской полиции М. Винникова, который отказался возбуждать уголовное дело по факту возможных неправомерных действий директора МБОУ "Меленская СОШ". Коллега Винникова Акулина, как уже знаем, отказывается возбуждать уголовное дело, совсем не заморачиваясь поиском оснований для отказа. А Винников для него изыскал такой фиговый листок: «В ходе проверки не установлены признаки хищения (корысть, противоправность, безвозмездность, изъятие), так как согласно пояснений Толстых М.А., Лабузной А.И. денежные средства они отдавали добровольно». Но о показаниях Марины Толстых в постановлении даже не упоминается. А её мать говорит сегодня не о добровольном, а о добровольно-принудительном характере возврата части премиальных. «Людей чем взяли? — поясняет она. — Тем, что начисление отпускных, больничных производится со всей суммы, и коллеги, чтобы её не уменьшать, поскольку строптивых могут запросто лишить выплат, решают часть их добровольно возвратить. Как правило — значительно большую часть. Так в битве за каждый рубль приходилось делать и ей».

3. Почему терпит губернатор?

Спрашиваю у Виктора Николаевича, почему же в школе, стены которой так сильно и долго сотрясают конфликтные страсти, не наводится порядок, почему игнорируется очевидное, главное и, напротив, выпячиваются какие-то малозначащие частности? Что заставляет ценой уклончивого лукавства сглаживать выпирающие углы? Ведь это не какая-то рядовая средняя школа. Прежде всего для губернатора, чьи сыновья также обучались в ней. Как он, не оставляющий и на неделю без присмотра Меленск — "столицу" своего семейного бизнеса — терпит такое? Собеседник просит для начала обратить внимание на такую фигуру, как депутат Госдумы, а в недавнем прошлом глава Меленского сельского поселения Валентин Суббот. Всем известно, что они с Богомазом — как сиамские близнецы. Не был бы Суббот без Богомаза ни главой поселения, ни тем более депутатом Госдумы. «Вы знаете, — продолжает, — когда я всерьёз завёлся и уже обратился в РОО с письменным заявлением, наш завуч Будаев тут же подал заявление на увольнение. Его, а не директора школы, я, как, впрочем, многие в Меленске, считаю главным виновником того, что творится в коллективе. О Пилипкове замглавы райадминистрации по социальным вопросам Альбина Петровна Ревкова, когда его ещё двигали на директорскую должность, изумлялась: какой же он директор, ему только рваный мяч по полю гонять?! Но именно такой, видимо, устраивает и Богомаза, и Суббота. Когда ещё только наш протест набирал силу, нам позвонила знакомая, работающая в райадминистрации, и сообщила, что к происходящему активно подключился приходивший в администрацию Суббот. И, кстати, как раз после этого Будаев своё заявление отозвал».

Спросил: а куда, в чьи карманы уходят деньги, которые сотрудниками "добровольно" возвращаются? «А кто ж его знает, — следует ответ. — Никаких официальных отчётов нет. Употребляются, как правило, расхожие выражения "на нужды школы", "на моющие средства"… Вот и хотим узнать ответ на ваш вопрос. В поисках этого ответа я готов, повторяю, идти до конца. Очередным адресом этих поисков станет администрация президента. Мы, наверное, одни такие любопытные. Знаю, что при распределении стимулирующих выплат нарушения допускаются не только в Меленске. Мне вот рассказывали, что в соседней Десятухе такая же практика. Но там предпочитают молчать».

Интересуюсь, не угнетает ли приклеенный к ним в школе ярлык склочников, клеветников? «Вопросы, которые мы поднимаем, — говорит Лабузный, — реакция на них наших коллег помогают открыть глаза на происходящее. Сразу видно, кто старается не потерять совесть, а кто с нею расстаётся без особых колебаний даже при лёгком нажиме. Можно ли назвать полноценным педколлектив, в котором педагоги вовлекают учеников в свои нечистоплотные игры и где в итоге ученики начинают помыкать учителями? Это в школе про нас могут говорить всякие мерзости, а в селе одни из самых ходовых вопросов такие: когда разгонят этот гадюшник и когда вы этих козлов уберёте? Вся та ложь, которая кочует из одной официальной бумаги в другую, основана на страхе. А мне бояться нечего, ну лишусь я этих несчастных десяти тысяч, с голоду всё равно не помрём. Если только огород, где выращиваем ранние овощи на продажу, отберут.

А на Богомаза нам надеяться не приходится. Видать, такие, как Пилипков и Будаев, ему чем-то угодны. Чем — кто ж вам ответит? Вообще, поначалу, когда Александр Васильевич стал губернатором, у меленцев было много надежд на наведение порядка. Сейчас их уже нет. Всё многим, если не всем, уже ясно».

4. «Ужасно, отвратительно, преступно»

Во время телефонной беседы с Александрой Ивановной Лабузной услышал, что один из заместителей директора областного департамента образования Т. Кулешова уговаривала оставить это заведомо обречённое занятие — жаловаться на Пилипкова и тех, кто помогает ему распределять стимулирующие деньги. Звоню Татьяне Владимировне. Одна из попыток оказалась удачной. Разговор вышел весьма содержательным. Почти весь его воспроизвожу по диктофонной записи.

Кулешова: «Если дети впутываются в отношения взрослых — это ужасно, отвратительно, преступно».

— Но как раз хотелось бы знать, кто и почему впутывает их?

Кулешова: «Вы знаете, я очень неоднозначно отношусь к этой ситуации. В меленской школе надо найти какой-то консенсус людям, которые спорят со всем коллективом. Примириться и начать работать. Ну нормально, прекратить писать жалобы, прекратить записывать там видео и аудио. Если не складываются отношения у ребёнка с другими учениками, ну, может быть, нужно обратить внимание на своего ребёнка. Мы выезжали туда не раз. Я лично была в этой школе. Там пытается руководство наладить какие-то отношения, пытается коллектив наладить отношения, но есть в коллективе люди, которые не хотят находить точки соприкосновения со всеми остальными. Это сложно, тяжело, печально. Может, не хватает руководству школы опыта, чтобы прекратить все эти конфликтные ситуации. Может ещё что-то…».

Что касается конкретных, поражающих своей злобной агрессией угроз подростков в адрес Дениса, то, считает Татьяна Владимировна, тут не следует торопиться обвинять школу: «Не родители, которые воспитали так ребёнка и разрешили так разговаривать ему, кому-то угрожать, виноваты, а виновата школа. Вот всегда школа. Но почему?».

Спросил, уж не имеет ли она в виду тут и семью педагогов?

Кулешова: «Ни в коем случае. Я так не считаю. В этом конфликте нет ни правых, ни виноватых, виноваты все. Кто начал конфликт, кто раздул его, все виноваты».

— А то, что директор школы занимается рукоприкладством?

Кулешова: «Если это доказанный факт, надо просто обращаться в суд. Это недопустимые вещи. Это несовместимо с педагогической деятельностью, тем более с деятельностью руководителя школы. Но ни я, ни вы этого не видели. Всё это опять же со слов. Я не могу сказать, что не верю этим людям, которые об этом говорят. Я не могу сказать, что не верю этому директору. Я лично этого не видела, ситуация очень нехорошая, и чем больше мы её раздуваем, и чем больше пытаемся влезть в неё со стороны, тем больше мы усугубляем её».

Следующий мой вопрос касался истоков конфликта. Я спросил, а известна ли заместителю директора департамента его причина, известно ли, что педагоги возмутились в первую очередь тем, как распределяются средства стимулирующей части фонда оплаты труда?

Кулешова: «Я точно знаю, что этим занимались следственные органы, и никаких нарушений не нашли. Я этим вопросом не занималась. Я не компетентна в этом вопросе и права не имею».

— То есть вы хотите сказать, что руководство департамента за такими вещами не должно следить в школах?

Кулешова: «За какими вещами? Вы же знаете 131-й закон, разделение полномочий. Мы осуществляем контроль в сфере образования, но не в сфере финансовых нарушений. Есть контрольно-ревизионное управление, есть областная Контрольно-счётная палата, есть следствие, прокуратура, МВД, которые смотрят за нарушениями финансовыми. У нас даже специалистов таких нет. У нас полномочий таких нет».

— Но школа ведь подчиняется и департаменту?

Кулешова: «Они подчиняются муниципальным органам власти и учредителями школ являются муниципалитеты. Мы следим, чтобы в этих школах соблюдался закон в части реализации образовательных программ, но мы не назначаем ни начальника управления образования, его назначает глава муниципального образования, мы не назначаем директоров школ, мы не утверждаем штатное расписание в школах. Мы предоставляем им средства на общеобразовательный процесс, и не каждой конкретной школе, а в целом муниципальному образованию, и строго следим, чтобы соблюдались права детей в части итоговой аттестации, ну и любого ущемления их прав педагогами. Если к нам обращаются, мы привлекаем прокуратуру, и все наши проверки согласуются с прокуратурой. Но финансовые вопросы проверяют органы следствия исключительно».

— От Лабузных известно о вашей рекомендации им прекратить жаловаться, а то будут нехорошие последствия.

Кулешова: «Это бред сумасшедшего. Я знакома с этой семьёй, я знакома с миллионами семей по Брянской области, я знакома точно так с их директором, их завучем… Я им, когда была там в школе, советовала прекратить конфликтную ситуацию и начать работу, а не писать жалобы, кляузы и так далее. Я просила прекратить склоки, вражду, ну в конце концов. Зачем это делать, для чего? В школу идёт прокуратура, в школу приезжает полиция, в школу приезжает отдел образования… Для чего, зачем? Вы, как я понимаю, разговаривали с одной стороной, ну так поговорите с другой, директором школы. Я также, как и вы, хочу порядка. И я, и Оборотов (директор департамента образования — прим. авт.), и зам, которая выезжала туда, Наталья Викторовна, и другой зам Андрей Петрович, который выезжал проверять деятельность школы — все хотим, чтобы всё это прекратилось, и началась нормальная работа. Ну вы поговорите с другой стороной. Что она вам скажет? Я и директора просила: ну призовите вы этих людей, поговорите с ними, ну начните работать с ними нормально. Если люди считают, что их в чём-то притесняют, ну, наверно, и они в этом правы. Ну скажите, что требования, которые вы предъявляете, распространяются на всех. Но там и коллектив настроен против них резко… Я не хочу разжигать эту ситуацию, я хочу, чтобы там наладилась обстановка и люди начали нормально работать. Это просто уже невозможно. Ну вот они уже в печатный орган обращаются. Отовсюду, куда бы они ни обращались, идут отказы. И тогда обращаются в СМИ. Это же ведь тоже неправильно, правда? Ну поговорите с директором школы. Я вам номер телефона сейчас дам. И в целом, кто только их там не проверял, какие органы туда не заходили, и ничего не находят».

— А не потому ли не находят, что эта школа меленская, один из знаковых объектов вотчины губернатора Богомаза?

Кулешова: «Да глупости! Да прекратите! Вот честное слово я вам даю, что как раз с удовольствием бы там нашли, вот с удовольствием бы нашли! Вот честно! С таким бы удовольствием нашли, что ой-ё-ёй!».

— Мне показывали корешки из меленской школы, где карандашом написаны цифры по пять тысяч, например. Это суммы, которые подлежало педагогам вернуть. Лабузные говорили, что им длительное время выдавали такие листки, а сейчас вовсе ничего не выдают из директорского фонда. Зато школьному водителю выделяются солидные надбавки, до 12 тысяч за то, что он поддерживает автобус в надлежащем состоянии.

Кулешова: «Ну иначе у нас водителем никто не будет работать».

— Понятно. Но надо же как-то учитывать пропорции… А другому человеку в феврале платят за работу на пришкольном участке…

Кулешова: «Ну поговорите с директором. Там не один директор распределяет, там есть комиссия. Мне и людей этих жалко, и директора этого жалко. А ещё больше детей жалко. Это же село, там же всё это обсуждают. Зачем это всё? Это ужас! Мне это всё очень неприятно. И мальчика этого, которому, как вы говорите, кто-то угрожает, и тех детей, которые ему угрожают. Всё это ужасно. Там всем надо прекратить всё, примириться и начать с чистого листа».

5. Достойна уважения!

Пожелание г-жи Кулешовой позвонить директору было выполнено. Разговора только не получилось. Покоробило его начало. На моё традиционное приветствие «Добрый день!» трубка ответила резким повелением: «Говорите!». Потом последовал от Пилипкова вопрос: «А вы кто будете?». Представившись, сказал, что хотел бы узнать, что, по мнению директора, стало исходной точкой конфликта. Ответ: «Ну, наверно, не по телефону будем говорить, тем более что у нас экзамен идёт. Давайте встретимся, переговорим. Надо глаза в глаза смотреть. А по телефону… есть такое выражение, как говорится, сломанный телефон. По телефону одно, а слышим другое». — «Ну почему, аудиозапись обеспечивает точное воспроизведение сказанного». — «По телефону я не могу говорить, у нас экзамен».

Вряд ли добавил бы, "закрывшись экзаменом", директор больше уже имеющихся, закреплённых в документах акцентов. А некоторые прозвучавшие из уст г-жи Кулешовой нуждаются в комментариях. Татьяна Владимировна, по всему видно, всё же не может раздавить в себе то, благодаря чему человек считается порядочным. Присоединяясь к тем, кто числит чету Лабузных и их дочь виновниками углубляющегося меленского клинча, она пусть робко, пусть вскользь, с оговорками, но говорит всё же если не о вине, то об ответственности и тех, кто им противостоит.

Мы хорошо знаем, по какому сценарию развиваются обычно конфликты, в которых за спинами конфликтующих стоят высокопоставленные интересанты. Знаем, как мучительно они разрешаются. Можно, конечно, посочувствовать бесконечным кулешовским заклинаниям и призывам всем «примириться, прекратить всё и начать с чистого листа». Но для компромисса должна быть какая-то основа, если её нет, то третья сторона должна помочь найти её. Эту третью сторону представляет целый ряд муниципальных и государственных инстанций, но все они трусливо дублируют прекраснодушные благие пожелания о примирении. При этом декларируют непрочность одной из сторон, которая страдает из-за кляуз этих неугомонных Лабузных. Но известны же способы адекватной реакции на клевету. От правового до такого, когда нападки попросту демонстративно игнорируют. Но эти способы почему-то не применяют. Не потому ли, что правда в данном случае как раз за "клеветниками" Лабузными? Правда, от которой, да ещё если к ней пробиваться с таким упорством, так просто не отмахнуться. И в условиях захлестнувших Стародубский район, Брянскую область тотальной лжи и воровства, такое упорство, такая почти отчаянная смелость достойны лишь уважения.

Владимир ПАНИХИН