Появится ли на Брянщине свой Фадеев?

— Евгений Васильевич, сейчас, в год 75-летия Победы, когда живых свидетелей этого величайшего триумфа и его страшной цены осталось совсем немного, великий соблазн рассказать и показать войну не такой, какой она была на самом деле. Что должно быть главным и неизменным здесь?

— У меня вступление к книге о легендарном военном разведчике и писателе Овидии Горчакове, она сейчас готовится к изданию, заканчивается так: «Бесстрашие правды — вот что выделял как главное достоинство в романе Овидия Горчакова «Вне закона» и творчестве писателя в целом знаменитый Василь Быков. Правды о войне, настоящей, не придуманной, всегда не хватало и не хватает…». Работая над книгой, я думал и о моём отце, старшем сержанте Василии Лаврентьевиче Потупове, удостоенном трёх медалей "За отвагу" восемнадцатилетнем защитнике Москвы, воевавшем под Сталинградом и на Миус-фронте, встретившем Победу в поверженном Берлине вместе с братьями — Иваном и Фёдором. Ещё одного его брата, Петра, я не видел даже на фотографии, он погиб в феврале 1942-го под Старой Руссой. Это не все горькие потери моей семьи, были они и по материнской линии. Война, литература о войне для меня всегда были чем-то отдельным, очень значимым и очень личным. В своё время я бредил книгами о ней. Постепенно выработался не только литературный вкус, но и чутьё на фальшь, конъюнктурность, авторское самолюбование.

— Как раз уместен здесь вопрос: кого из брянских авторов, обращавшихся к военной теме, вы могли бы выделить сегодня? Чьи вещи выдержали испытание главным арбитром — временем?

— Прозаических произведений, которые остались бы навсегда или хотя бы надолго в литературной сокровищнице, к сожалению, нет. Мне доводилось писать о многих авторах. Для своего времени заметные публикации были у Владимира Константиновича Соколова. Это «Война без выстрелов», «Семья неустрашимых». Хотя сегодня с позиций того, что нам с годами открывалось о военном времени, — всё это довольно поверхностно. Очень неплохую книжку написал Александр Шкроб о партизанском сыне, юном разведчике Ване Хандешине, пленённом фашистами и после пыток расстрелянном. Упомяну две книжки Александра Саввина «Чародеи». Он так и не дописал свою трилогию. По большому счёту военная тема в брянской прозе оказалась для тех, кто обращался к ней, неподъёмной. Я не говорю о целом пласте партизанской мемуаристики.

— Тут надо сказать о неподнятом пласте того, что называется коллаборационизмом или сотрудничеством с оккупантами. На Брянщине в годы оккупации коллаборационисты свили гнездо на территории нынешнего Брасовского района, где действовал так называемый Локотской округ самоуправления.

— К этой теме — непростой, обоюдоострой, подступали с разных сторон. Своеобразным детонатором, взорвавшим интерес к тому, что творилось в Локте, послужила история с Тонькой-пулемётчицей, о которой ещё накануне перестройки рассказал в главной газете страны "Правде" её корреспондент, уроженец Трубчевска Виктор Белоусов. Его очерк подтолкнул к исследованию темы и других литераторов. Один из них — Борис Пластинин, издавший в год 50-летия Победы повесть «Птичка-канареечка». Я хорошо знал этого человека, по базовому образованию строителя. На склоне своих лет он написал несколько книг, которые были, если откровенно, малохудожественными.

Но в том же Локте наряду с осиным предательским гнездом существовало и подполье. О нём написал небольшую книжку бывший партизан, фронтовик, известный брянский журналист Семён Григорьевич Шерман. А вообще тема брянского коллаборационизма разработана слабо. Возможно, кому-то удастся копнуть глубоко и создать об этом масштабное произведение. Кстати, стоит упомянуть здесь также имена авторов, которые не обходили эту тему — ещё одного брянского журналиста Анатолия Кузнецова, уроженца Брянска Юрия Когинова; иногда подключались бывшие сотрудники госбезопасности, пытавшиеся тоже в силу своих возможностей что-то сказать на этот счёт. Но ещё раз: как правило, это было довольно беспомощно. Вспоминаю тут некоего Мачехина, его повесть, печатавшуюся во второй половине 70-х годов в "Брянском комсомольце". Как газетный вариант это ещё годилось, но потом меня попросили отрецензировать эту повесть. Рецензия была резко отрицательной, что сподобило автора на жалобы. Я к тому говорю, что попыток всяких было немало, но все они, включая ту же "Птичку-канареечку", оказались неудачными. Сама же тема, повторю, настолько огнедышаща, взрывоопасна и сложна, что стяжать успех здесь можно только имея и большой литературный опыт, и доступ к архивным материалам, и гражданскую смелость.

В брянской поэзии выделил бы позабытого Павла Быкова. В его наследии есть несколько пронзительных и тёплых вещей. У него было такое лёгкое перо. Он не был членом Союза писателей. Леонид Мирошин всю жизнь писал о войне. Он был на ней политруком и писал как-то по-политруковски. Но несколько стоящих стихотворений у него есть. Валентин Динабургский много писал о войне, но я бы выделил у него одно небольшое стихотворение «Солдат не вернулся домой». Музыку к нему написал также фронтовик Борис Быков. Хорошее стихотворение, и песня получилась очень неплохая, жаль, что её сейчас редко исполняют. Много писал о войне Николай Грибачёв. Он больше известен как очеркист, публицист, хотя иногда писал и неплохую прозу. У Грибачева тоже есть одно примечательное стихотворение — «В брянском лесу тишина». И оно стало песней.

Увы, но тема партизанского сопротивления оказалась также по большому счёту не поднятой. То, что есть у Петра Проскурина — это больше его фантазии, придумки. «Глубокие раны», «Корни обнажаются в бурю»... Не будем забывать, что Пётр Проскурин 1928 года рождения, он не был ни партизаном, ни в подполье. Его отец оказался в услужении у немцев, что Пётр Лукич скрывал. И даже фамилию он свою изменил, его настоящая фамилия Проскурнин. Он в моём фильме вспоминал об отце: когда в 1943 году освободили Севск, партизаны были полны решимости отомстить полицаю Проскурнину. К тому времени он уже оставил семью. Под тот мстительный замах едва не угодил и 15-летний Пётр. Правда, перед показом фильма по телевидению в январе 1998 года Пётр Лукич позвонил в Брянск и настоятельно попросил вырезать из него эпизод об отце.

Я хорошо помню выступление приезжавшего в Брянск ещё в 1977 году известного исследователя творчества Есенина, в ту пору руководителя столичного издательства "Современник" Юрия Прокушева. Тогда на встрече с брянскими писателями он сказал: «Дайте нам роман о партизанах уровня «Молодой гвардии» Александра Фадеева, мы его сразу же издадим». Но увы, такого романа нет и по сей день, и появится ли — ещё большой вопрос.

Были и поэты, я их называю подранками войны, которые пронзительно писали о ней. На память приходит стихотворение Николая Денисова:

Нам и после войны

              посветлело не многим,

Нас пугала смертельно

                      не только нужда,

Я стоял у военной

                       разбитой дороги

И терпеньем глазастым

                          спасения ждал.

Трудно представить брянского автора, который не отдал должного этой теме. О войне написано много, но каких-то вершинных созданий нет. Увы, увы, увы…

Беседовал Владимир ПАНИХИН