С дрожащими коленками — под козырёк!

Две версии одного долга

Владимир Александрович Тананыкин и Сергей Николаевич Сороковой — уже в немалых летах. Судьба свела их более десяти лет назад. Тананыкин тогда работал в Бежицкой администрации заместителем её главы, там же должность ещё одного заместителя занимала будущая супруга Сорокового. Благодаря ей эти два почтенных господина стали на какое-то время деловыми партнёрами. Под началом Сергея Николаевича была строительная фирма "Домашний очаг", он и подрядился построить коллеге своей подруги гараж. Стройка, как рассказывает Владимир Александрович, не пошла. «В бизнесе такое бывает», — говорит он, добавляя: «Мы разошлись без обид». А в конце 2012 года Сороковой попросил у Тананыкина на свои нужды 700 тысяч рублей, пообещав рассчитаться в марте следующего 2013-го. Но расчёта не последовало ни в марте, ни позже. И тогда, чтобы не пропустить срока, в течение которого по расписке можно взыскать долг, Тананыкин обратился в 2015 году в Володарский райсуд. Должник на судебное заседание не явился, и судья, посчитав его не выполнившим свою обязанность по возврату долга, взыскала с него почти 900 тысяч рублей (основной долг плюс размер процентов за пользование чужими деньгами).

У г-на Сорокового своя версия происхождения 700-тысячного долга. Её он озвучил в январской нынешнего года передаче "Человек и закон". По его словам, в своё время "Очагу", возводившему за федеральные средства хозобъекты в агрогородках, государство задолжало более 120 миллионов рублей. Ещё раньше он рассказывал местному телеканалу "Городской", на что пришлось ему пойти в попытках получить заработанные деньги. Отчаявшись, он обратился к бывшему руководителю областного департамента сельского хозяйства. Тот согласился помочь, но поставил условие — надо помочь достроить ему дачу. Достроить означало построить на ней баню. Заодно пришлось фирме отремонтировать квартиру главного бухгалтера департамента. Всё это, однако, никак не помогло в мытарствах по возмещению убытков после неоплаты работ в агрогородках.

Тогда-то, со слов Сорокового, на горизонте и появился Тананыкин. Всё происходившее далее станет одним из эпизодов 30-томного уголовного дела, которому и был посвящён один из сюжетов упомянутой программы "Человек и закон". В этом деле, как и в телесюжете, Тананыкин выведен главарём организованной группы мошенников, которая «приобретала права на чужое имущество путём обмана и злоупотребления доверием». Рамки газетной публикации не позволяют рассказать обо всех эпизодах. Сегодня остановимся лишь на двух, связанных с конфликтом, в котором выступает, с одной стороны, Тананыкин, а с другой — Сороковой и его дочь. Эти истории носят ключевой характер, помогая во многом понять природу других.

Доверенности оформлены, расписка выдана…

Итак, как следует из обвинительного заключения, объявившийся Тананыкин обрадовал беднягу Сорокового, отчаявшегося получить долги с сельхозпредприятий, «что обладает возможностью оказать влияние на получение положительных судебных решений в пользу ООО "Домашний очаг"». Для этого мало того, что чуть ли не навязал услуги знакомого юриста Н. Питерской, но и попросил за свои труды по выбиванию выгодных для "Домашнего очага" решений 700 тысяч рублей. Доверенности юристу были без возражений оформлены, расписка на 700 тысяч выдана. Но несмотря на все старания Питерской, арбитражный суд отказал "Очагу" в удовлетворении всех исков. Опять же, со слов Сорокового. Хотя его слова опровергают решения судов, удовлетворивших требования "Очага". Но не в тех объёмах, на которые рассчитывал директор и единственный участник фирмы.

Да, но должен же был сработать запасной вариант — Тананыкин, получивший пока виртуальные 700 тысяч рублей за выбивание выгодных для фирмы Сорокового решений. Самое время спросить: а как могло выглядеть это самое выбивание, какими такими чарами должен был Тананыкин склонить арбитраж на сторону "Домашнего очага"? Сводить судей в ресторан? Зазвать в баню? Но это несопоставимо с многомиллионной ставкой. Тут не обойтись даже постройкой баньки или ремонтом квартиры... Стал бы многоопытный и осторожный Тананыкин ввязываться в это безнадёжное дело, имея лишь расписку о каких-то обещанных семистах тысячах рублей? Но, как выясняется, он не сделал бы этого и вот по какой причине. В бытность заместителем главы Бежицкой администрации его как раз включили в состав комиссии, проверявшей соответствие оплаты объёмам строительных работ в сельхозпредприятиях. До сих пор сохранились на сей счёт кое-какие документы. И он знал, что в нескольких хозяйствах не "Домашнему очагу" задолжали, а он остался крупно им должен. Как и узнал позже, что "Очаг" был признан банкротом. Не потому ли его хозяин так и не заплатил юристу Питерской за её совсем не виртуальную юридическую помощь? И не по какой-то расписке, а по оформленным как полагается доверенностям. Теперь же и Питерскую следствие подтянуло в организованную группу мошенников.

Более четырёх лет ваялось это уголовное дело. Восемь следователей приложили к нему руку. И никто не удосужился задать и себе, и Сороковому несколько простых вопросов. К примеру, почему этот господин, когда с него в Володарском суде взыскивали 700-тысячный долг плюс проценты, упорно не являлся туда? Почему не обжаловал судебное решение? И почему не принять во внимание показания жены Сорокового (сейчас уже бывшей), заявлявшей, что деньги в долг от Тананыкина он получал?

…и тогда появилась Елена

Пришла пора обратиться к событиям, связанным с получением Тананыкиным отсуженного долга. Эти события также лягут в основу обвинения его в мошенничестве. Для этого ему пришлось обратиться в областной арбитраж с иском о признании Сорокового банкротом. А заставила обратиться туда добытая информация о том, что "на должнике" нет имущества, которым он мог бы рассчитаться. Иномарку продал постороннему лицу, дом площадью около 300 квадратных метров в Советском районе — дочери Елене всего за… миллион рублей. Вместе с ещё одним кредитором Сорокового по фамилии Шестаков (долг перед ним составлял два с половиной миллиона рублей) добился оценки дома, в итоге, стоимость его была определена в двадцать миллионов. Выяснил, что доходов Елены не хватало, чтобы оплатить даже половину миллионной стоимости. Признание Сорокового банкротом давало возможность признать продажу дома ничтожной сделкой со всеми для должника не очень приятными последствиями. И тогда на Тананыкина вышла Елена.

Встретились у торгово-офисного центра "Галерея". «Я, — рассказывает Тананыкин, — сказал, что арбитражному суду ничего не останется, как признать её отца банкротом, после чего сделка по купле-продаже ею отцовского дома будет отменена, а само строение конкурсный управляющий выставит на продажу, так как у отца есть и другие кредиторы. Она спросила, что можно сделать? Ответил: вернуть долг. Пообещав всё обдумать, она оставила номер своего телефона. Когда через какое-то время позвонил ей, услышал просьбу одолжить ей два с половиной миллиона, из которых она заплатит отцовский долг, остальные потратит на свои нужды. Тут уже я взял паузу, чтобы выяснить, чем она может отвечать по долгу. Узнав, что "на ней" две квартиры и автомобиль, решил одолжить запрашиваемую сумму под 3 процента в месяц. 30 августа 2016 года в её "Тойоте" я передал деньги, взяв долговую расписку. Ту, стандартную, заполняла также находившаяся в салоне женщина, как я понял, подруга Елены. Вскоре Сороковая погасила отцовский долг. Свой же долг, несмотря на мои напоминания, гасить не торопилась, и тогда в начале 2017 года я обратился в суд с иском к ней».

Вот-те оборотец!..

Через полгода решением Советского районного суда Брянска с Сороковой было взыскано два с половиной миллиона рублей и семьсот пятьдесят тысяч за пользование займом. Ответчица в суд не явилась, а её представитель В. Бырлэдяну ошарашил заявлением, что его доверительница никаких денег не одалживала, расписка является подложной, так как текст был написан не ею и «имело место использование истцом имеющегося у него чистого листа бумаги с её подписью». Вот-те оборотец!..

Параллельно с тяжбой судебной Сороковая пыталась инициировать возбуждение уголовного дела, заявив, что к ней домой как-то приходил мужчина, представившийся электриком управляющей компании, снять показания счётчика, и попросил хозяйку расписаться на чистом листе бумаги. Она предполагает, что этот лист с её подписью оказался заготовкой для изготовления расписки. В отделе экономической безопасности и противодействия коррупции городской полиции было отказано в возбуждении уголовного дела. Вслед за этим и суд счёл аргументы Сороковой несостоятельными, удовлетворив иск Тананыкина. Суд посчитал достаточным то, что экспертиза установила подлинность подписи Сороковой, и заявленное её представителем ходатайство о назначении ещё одной экспертизы отклонил. Та могла установить, что текст расписки и подпись под нею появились в разное время, а значит, расписка и впрямь поддельная. Этот довод лёг в основу апелляции Сороковой. Судебная коллегия по гражданским делам облсуда пошла ей навстречу и назначила запрашиваемую дополнительную экспертизу. Сама Сороковая подобрала организацию, которая проводит подобные исследования, "заказчица" должна была и оплатить работу экспертов. Но оплачивать почему-то не торопилась. Срок проведения экспертизы продлевался, но деньги в итоге так и не были перечислены, и материалы дела возвратились в суд. В начале 2018 года вновь собирается коллегия по гражданским делам облсуда. Отметив в своём определении, что «усматривает отсутствие у ответчика желания в установлении истины по делу», она оставила вердикт Советского райсуда без изменений, а апелляционную жалобу Сороковой без удовлетворения. Не сработал и последний её козырь — она просила приостановить производство по гражданскому делу в связи с возбуждением уголовного. Постойте, но ведь антикоррупционное подразделение городской полиции однажды уже отказывало в его возбуждении… Оно отказало, а следственная часть следственного управления УМВД по г. Брянску по ещё одному заявлению Сороковой — возбудила.

И заветвилось древо обвинения…

Из этого дела и вымахало то, распухшее до 30 томов и перекочевавшее в итоге в Советский райсуд. А начиналось всё с одной странички — постановления следователя А. Зятикова. Дивный во всех отношениях документ. Этот самый Зятиков установил, что «18 января 2017 года достоверно неустановленное лицо, действуя умышленно, из корыстных побуждений, с целью хищения денежных средств в особо крупном размере, путём обмана, предоставило в Советский районный суд г. Брянска исковое заявление о взыскании с Сороковой Е.С. денежных средств в сумме 2 миллиона 500 тысяч рублей по договору займа и процентов по договору займа в размере 337 тысяч 500 рублей, приобщив изготовленную неустановленным лицом копию расписки, содержащую недостоверные сведения о получении Сороковой Е.С. денежных средств на сумму 2 миллиона 500 тысяч рублей. Однако достоверно неустановленное лицо довести до конца свои действия не смогло по причине оспаривания Сороковой Е.С. достоверности получения ею займа». Г-н Зятиков разглядел «достаточные данные, указывающие на признаки преступления» (мошенничество).

Здесь что ни фраза — то изумление. Как это можно не установить достоверно лицо, которое принесло в суд иск, если это лицо не пряталось, оно хорошо всем, кому надо, известно? А откуда следователю, возбудившему дело без всякой проверки, понятно, что приобщённая к нему расписка содержит недостоверные сведения? От самой Сороковой? Так впереди ещё маячила экспертиза, на которой она будет настаивать и которую, когда её назначат, почему-то откажется оплачивать. Сольёт, иными словами. Но что же вдохнёт силу в чахлые изыскания следователя и даст могучий результат в виде ветвистого древа обвинения?

В день судебного заседания по рассмотрению апелляционной жалобы Сороковой — это когда суду всё станет ясно, и он решит, что та не обнаружила «желания в установлении истины по делу» и должна возвратить долг — в этой, казалось бы, прояснённой истории появляется на стороне Сороковой новое действующее лицо по фамилии Меркуленко. Бывший сотрудник РУБОПа. После этого и начало активно ветвиться то самое древо обвинения Тананыкина. Последний до сего момента г-на Меркуленко не знал. Говорит, что тот, хорошо знавший технологию раскрытия преступлений, в том числе и так называемого раскрытия мнимых преступлений, обобщил результаты судебных конфликтов, участником которых в разные годы в различном качестве был он, Тананыкин. А далее оставалось отыскать "пострадавших" его оппонентов и убедить их поквитаться с обидчиком. И следствие пошло у них на поводу.

Прокурор Войтович: «Склонен к коррупции человек»

Партнёром Меркуленко был гражданский муж Сороковой, теперь уже бывший помощник скандально известного бывшего природоохранного прокурора М. Зубко А. Фещуков. О нём чуть поподробней. В 2020 году прокурора поймали на участии в так называемом "песочном" бизнесе. Прокурор области А. Войтович, когда всё вскрылось, неохотно и туманно говорил об этом случае на пресс-конференции в начале 2021-го: «Мы все ходим под микроскопом. Мы все на виду. Если ты хочешь коммерцией заниматься — пиши рапорт и иди занимайся. Хочешь песок возить — вози песок. Хочешь валить лес — вали лес или помогай с этим, но только не в статусе прокурора». Природоохранного прокурора попросили с должности, а вслед за ним свою оставил его помощник Фещуков, которого называли правой рукой главного прокурорского природоохранителя. А вскоре на одном из брянских интернет-ресурсов появилось сообщение с заголовком «В брянском департаменте природных ресурсов и экологии наметилась интересная рокировка с одиозным экс-сотрудником прокуратуры». Узнав об этом, областной прокурор был более конкретен в характеристике Фещукова: «У нас спрашивали наше мнение — мы дали характеристику и объяснили: почему был уволен. Он ушёл по собственному желанию, но из-за вопросов о попытках заниматься и другой деятельностью — на песочке подрабатывать вместе с природоохранным прокурором... Я разговаривал с руководством области. Они спрашивали моё мнение, я сказал: «Хотите проблем — вы их наживёте». Возьмут? Это их право брать. Они моё мнение узнали, и сейчас я говорю, что склонен к коррупции человек. Вот и всё. Если к моему мнению они не прислушаются, я думаю, в следующем году эта фамилия будет фигурировать в рамках какого-то уголовного дела. И нам работа, и вам, журналистам, тоже перепадёт». И всё же, Фещуков, несмотря на предостережения прокурора области, стал заместителем директора департамента.

С обвинительным уклоном

Ещё раз: в сегодняшней публикации мы остановились лишь на одном эпизоде, но он даёт достаточно полное представление о том, как работал пресловутый обвинительный уклон. А работал он примитивно просто: "пострадавшим" следствие давало зелёный свет, а то, что не вписывалось в обвинительную схему, беспощадно отметалось. Этот приём со всей наглядностью был продемонстрирован во время поиска того самого электрика, что, помните, якобы обманным путём завладел подписью Сороковой, над которой якобы и появился текст расписки. Им, считает следствие, стал знакомый Тананыкина М. Сухоруков. Которого, как надо понимать, подтянули как фигуранта других "тананыкинских" эпизодов. Фото Сухорукова представили Сороковой и Фещукову на опознание в числе ещё трёх. Его они и опознали. Скорее всего, благодаря условной отметке — внизу фотографии виднелась небольшая стрелочка. Да, и Фещуков опознал, хотя его во время визита электрика дома не было, о чём наглядно свидетельствует детализация его телефонных разговоров с Сороковой. Биллинг телефона Сухорукова показал, что он во время приписываемого ему визита находился на своей даче в Свени. Наконец, экспертиза, исследовавшая текст на бланке с показаниями электросчётчика, установила, что заполнялся бланк не Сухоруковым. Была допрошена председатель товарищества собственников недвижимости "Дуки 64" Н. Тутина, которая назвала фамилию того, кто в действительности приходил снимать показания счётчика — электрик М. Пассонен. Его приезд был зафиксирован в журнале учёта въезда и выезда на охраняемую территорию дома, где жила Сороковая. Но подлинник журнала из материалов дела странным образом исчез. Экспертиза почерка Пассонена, который признал, что это он приходил снимать показания счётчика, не сделана. Соответственно, и в обвинительном заключении этой фамилии не оказалось.

Одна — рапортует, другой — подмахивает

Для того, чтобы древо обвинения дало плод, в виде пока хотя бы утверждённого прокуратурой обвинительного заключения, требовалось что-то убойное. И оно было явлено в виде вышедшего в программе "Человек и закон" сюжета. За полтора десятка минут эфирного времени изготовителям сюжета удалось создать весьма впечатляющую картину того, как бригада "мошенников" облапошивала несчастную судебную систему Брянщины. Несколько раз показали ронявшую слезу Сороковую, которая сокрушалась, что теперь вот по воле Тананыкина и поверивших ему судов она вынуждена терпеть сверхнеудобства, связанные с выплатой долга. Тут и Меркуленко со своей тирадой о том, что «эти товарищи десять лет просто насиловали закон, издевались над ним и над людьми». Дали 30 секунд и Тананыкину, заявившему, что он каждое слово и действие может подтвердить документально. Показали папки с документами. Но кто стал в них копаться, если всё уже было предопределено: перед камерой — законченный мошенник. Точка в сюжете была поставлена многозначительная и не оставлявшая ни брянской полиции, ни областной прокуратуре иного выбора, кроме одного: быстренько спихнуть дело, с которым там ещё совсем недавно не знали, как поступить, в суд. Мы, мол, проследим, как вы справитесь... И вот с дрожащими коленками наши правоохранители берут под козырёк. Замначальника отдела информации и общественных связей областного УМВД О. Бортулёва рапортует: уголовное дело уже «находится на стадии составления обвинительного заключения и направления прокурору». И вот зампрокурора Р. Коберник, который незадолго до этого возвращал дело для производства дополнительного следствия и устранения выявленных недостатков, подмахивает, как заворожённый, обвинительное заключение.

Теперь остаётся взять последний барьер — судебный. Информационное прикрытие для этого сделано, образ Тананыкина-злодея создан, ангельские крылышки к Сороковой приделаны. Ну а то, что многое в истории никак не бьётся, так впервой, что ли, суду проштамповывать то, что ему подсовывает следствие и прокуратура?

Что ж, будем и мы следить за перипетиями этого более чем странного дела.

Григорий РОКОТОВ