Золотая ложка для следака Храмченкова

В последнем номере минувшего 2023-го, обозревая наиболее заметные публикации года, мы намеренно вывели за скобки целый цикл очерков нравов, состоящий из трёх частей: «Ловкорукий» — 10 февраля, «Ловкорукий давит» — 20 апреля и «После судейских пинков» — 24 августа.

1. «Договор из урны»: не останавливаясь перед всякими «но»

Ловкорукий — это достаточно успешный 48-летний брянский предприниматель Алексей Юрьевич Алхимов, придумавший схему личного обогащения, которую уже сегодня есть основания назвать мошеннической. В опасную "топку" её реализации он бросил собственную матушку — 69-летнюю Татьяну Васильевну Алхимову. Схема эта проста, поразить она может разве что своей вероломностью. Её жертвой была назначена семья владельца одного из крупнейших в областном центре агентств недвижимости "Наш дом" по фамилии Величко.

Вкратце о том, как всё начиналось. Алхимов и супруги Величко были деловыми партнёрами. В 2012 году они решили напополам купить за 40 с небольшим миллионов рублей старую овощебазу агрофирмы "Культура" и участок земли, на котором она расположена. Сейчас уже понятно, что сделка эта оказалась во всех отношениях неудачной. Более того, она стала источником постоянных головных болей на целые годы. Но обо всём по порядку. У Юрия Ивановича и Ирины Васильевны Величко нужной суммы — 20 миллионов — на тот момент не было. И выход нашли такой: мать Алхимова, зарегистрированная как индивидуальный предприниматель, одолжит Юрию Ивановичу эту сумму по беспроцентному договору займа. Подписали договор. Но в банке, где у Величко имелся невозвращённый кредит, до него довели все издержки операции, которые делали её попросту бессмысленной. И тогда партнёры договорились, что необходимую сумму Алхимова перечислит дочери Юрия Ивановича, тоже предпринимателю Яне Величко, а та затем переведёт её на отцовский счёт. Сделка состоялась, в последующих 2013—2014 годах все деньги были возвращены Алхимовой.

И вдруг в 2019 году, как снег на голову, на супругов сваливается досудебная претензия — в течение месяца погасить 7-летнюю задолженность. К 20 миллионам основного долга добавлялась "накапавшая" пеня в виде ещё такой же суммы. Вскоре выяснилось, что всплыл не уничтоженный экземпляр договора займа, изготовленный и подписанный ещё до похода в банк. "Договор из урны" — так назвал его Юрий Иванович...

Последующие события разворачивались в областном арбитражном суде, где иск Алхимовой рассматривался судьёй Д. Азаровым, известным тогда не меньше по прозвищу "Дима-доллар". Алхимов был назван ловкоруким по делу. Он не мог не понимать, что печатный текст первой страницы предоставленного в суд договора займа вызовет сильнейшее подозрение в подделке. Но на сей случай обставился актом приёма-передачи денег и приходным кассовым ордером, из которого следовало, что часть суммы (600 тысяч рублей из 20 миллионов) Величко якобы погасил. Откуда взялся подписанный Юрием Ивановичем акт приёма-передачи денег? Его ответ: «После похода в банк, где нас предупредили о последствиях займа у стороннего лица, мы оформили займ от Алхимовой на дочь. Её в то время в Брянске не было. И тогда в договоре займа расписалась за неё супруга, а я — в предложенном Алхимовым акте приёма-передачи денег. Тогда не мог даже представить, что эта в общем-то формальная "бумага" всплывёт в таком контексте. Мы же с Алхимовым вроде как приятельствовали».

Было и ещё одно "но": проведённая в ходе судебного разбирательства экспертиза договора займа установила, что листы этого документа изготовлены на разных печатных устройствах или на одном, но с большим интервалом времени, а полосы загрязнения на листах изготовлены на третьем печатном устройстве. Судья Азаров, однако, не останавливаясь перед всякими "но", каждое из которых подрывало версию Алхимовых, недрогнувшей рукой взыскал с Величко сорок миллионов рублей.

2. Не успели высохнуть чернила…

Далее тяжба перекочевала в кабинеты сначала тульского апелляционного, а затем калужского окружного судов. Тамошние судьи не сошлись во взглядах на азаровский вердикт. Тульские его забраковали, а калужские, стоящие на арбитражной лестнице повыше, напротив, "засилили". Калужские арбитры посчитали излишними старания своих тульских коллег, как раз исследовавших те самые "но" и пришедших к выводу о ничтожности договора займа.

Калужская коллегия, возглавляемая судьёй Т. Ахромкиной (эту фамилию мы выделяем неслучайно), свою позицию, благословляющую алхимовцев на дальнейший произвол, обосновала коротко, с применением такой формулировки: туляки, мол, «применили повышенный стандарт доказывания», что является избыточным.

Но этот арбитражный марафон (Брянск, Тула, Калуга, а затем и Москва, где тоже не вникали глубоко в обстоятельства и согласились с мнением калужской коллегии), похоже, не очень волновал старушку Алхимову и её великовозрастного отпрыска. Сразу после вынесения "Димой-долларом" решения, не дождавшись итогов его обжалования противной стороной, они жадно потянули ручонки к имуществу семейства Величко. Не успели на азаровской "бумаге" высохнуть чернила, как старушка выложила на специальном интернет-ресурсе заверенную у нотариуса Е. Гришиной (та почему-то при этом не посчиталась с препятствием в виде не вступившего в законную силу решения брянского арбитража) информацию о намерении инициировать процедуру банкротства должника. А вскоре в тот же брянский арбитраж поступило от Алхимовой и соответствующее заявление. В "Ловкоруком" мы рассказывали, как судья К. Садова, принявшая, в отличие от нотариуса, во внимание то, что азаровское решение не вступило в законную силу, поначалу отложила заяву в сторону, а уже через месяц (по чьему-то указанию?), при том что исход тяжбы по-прежнему оставался неясным, ввела-таки процедуру банкротства. Её вердикт был отменён в Туле. Позже за "раскулачивание" Величко взялась молодая судья Н. Мишина, по всему видно, не очень обременённая профессиональным достоинством и некоторыми этическими нормами. Но здесь в повествовании о перипетиях банкротства требуется пауза.

3. Кто в "доме" хозяин?

Для Юрия Ивановича и Ирины Васильевна не менее, а может быть даже более важным участком сопротивления хищническим амбициям мамки ловкорукого являлись усилия в получении ясности по уголовному делу, находившемуся в производстве следственного отделения межмуниципального отдела МВД России "Брянский". Его возбудили через семь (!) месяцев после поступления заявления Юрия Ивановича. И после пяти (!) отказов его возбуждать. Поначалу делом занимался следователь А. Миненко, к которому у заявителя претензий не возникало. В деле всё самое необходимое и важное добыто им. В том числе и итоги ещё одной экспертизы главного документа — договора займа, установившей, что тот был смонтирован. Но вскоре следователь Миненко повышается в должности и становится заместителем начальника следственного отделения МО "Брянский". Юрий Иванович подозревает, что это повышение в немалой, а может, и в решающей степени вызвано стремлением передать дело в другие руки. Подозрение можно понять, когда теперь знаешь, чьи это оказались руки. Речь — о следователе М. Храмченкове, всё "расследование" которого свелось к написанию постановлений о приостановлении расследования. За год их был наштампован десяток (!). Всякий раз после жалоб Величко процесс возобновлялся либо руководством следственного отделения, либо прокуратурой Брянского района. Последняя, например, в лице зампрокурора Д. Теблеева в августе 2022 года установила целый ряд нарушений следаком уголовного процессуального закона, которые свидетельствовали о том, что тот попросту откровенно филонит. Через несколько месяцев, в декабре 2022-го, десятое храмченковское постановление о приостановлении расследования попадает к нашему знакомому Миненко, он признаёт его «незаконным и необоснованным» с возобновлением со сроком исполнения 30 дней. Но подчинённый Миненко следователь Храмченков чихать хотел и на все эти упрёки в незаконности и необоснованности, и на эти отпущенные ему тридцать дней. Менее чем через неделю он блестяще демонстрирует, кто в "доме" хозяин — вовсе прекращает дело за отсутствием события преступления.

Чтобы дать укорот без удержу гуляющему "по буфету" Храмченкову, Юрию Ивановичу пришлось обращаться в Брянский райсуд. Судье Д. Гузанову не составило труда разобраться в ситуации, он признал прекращение уголовного дела незаконным. Позже это решение было оставлено в силе областным судом. Дело возвратилось в тот же МО "Брянский", и 1 августа 2023-го его принял к производству всё тот же Храмченков.

Вряд ли стоит утомлять читателя повествованием о том, как действовал, а точнее бездействовал, он. Только это бездействие после того, как свою чёткую позицию высказал суд, приобрело совсем уж вызывающий, даже издевательский характер. 1-го сентября Храмченков дело прекратил повторно, почти полностью переписав своё первое, признанное судебными инстанциями незаконным постановление. Об этом супруги Величко извещены не были. Постановление о прекращении уголовного дела им направили… только 18 декабря. А ознакомиться с материалами дела они смогли лишь 11 января, то есть четыре с лишним месяца спустя.

Обращались в областное УМВД, откуда им ответила начальник следственного управления О. Юдина. Пишет: «В действиях сотрудников следственного отдела МО МВД России "Брянский" нарушений норм уголовно-процессуального законодательства не установлено, оснований для передачи уголовного дела для дальнейшего расследования в следственное управление УМВД России по Брянской области не имеется. Проверка законности и обоснованности принятого решения в настоящее время осуществляется надзирающей прокуратурой». Этот ответ датирован 29-м сентября. О том, чем же закончилась «проверка законности и обоснованности», которой занималась прокуратура Брянского района, стало известно в самом конце года. Более того, из прокурорского ответа следует, что дело поступило на проверку в надзирающий орган лишь 19 декабря. Выходит, почти четыре месяца оно где-то пылилось. Тогда вопрос, где? А для проверки на обоснованность и законность храмченковского постановления надзирающему органу хватило всего-то два дня. Орган в очередной раз согласился с позицией следака. Ну и чего стоит после этого писулька г-жи Юдиной, которая, повторим, ещё 29 сентября утверждала, что дело в прокуратуре?

4. «Я всё порешал»

Тут и пришло время раскрыть смысл заголовка к этому материалу. Есть такое устоявшееся выражение: "он родился с золотой ложкой во рту". Так говорят о человеке, которому сказочно везёт, у которого всё получается, и который ни в чём не знает затруднений. Это в данном случае можно сказать о следаке Храмченкове, для которого всё — божья роса. Что бы он ни вытворял — всё ему на пользу. Суд признаёт его действия незаконными, а он, окончательно отвязавшись, в ответ лишь потешается, пробивая в своём произволе очередное дно. Вот оно какое — всесилие золотой ложки! Да, это метафора, за которой скрываются, хотя и не особо, те, кто не только покрывают его профессиональный брак, но и повышают по служебной лестнице. Та же г-жа Юдина, то же руководство межмуниципального отдела "Брянский" в лице, прежде всего, начальника его следственного отделения И. Каструбы. Его, трепетно опекающего Храмченкова, можно, наверное, считать одним из сотворцов атмосферы, которую в отделе породил его бывший начальник А. Лукашев, изобличённый в конце 2021 года в получении взятки за непривлечение к уголовной ответственности работников коммерческого предприятия.

Заботливо следят за тем, чтобы золотая ложка не выпала из храмченковского рта, руководители прокуратур — Брянской районной и областной Я. Шепида и А. Войтович. Эти двое засветились, прислав своих подчинённых — Е. Матяша и И. Кондрат, соответственно, в Брянский районный и областной суды, где давалась правовая оценка нежеланию следака заниматься этим совсем несложным делом. И Матяш, и Кондрат безоговорочно приняли сторону Алхимовых. Они выполняли волю начальства, горой стояли за обладателя могущественного талисмана. А когда после судейских пинков дело были вынуждены возобновить, а затем г-н Храмченков снова его прекратил, именно прокурор Матяш подмахнул ему согласие на это. Что-то подсказывает: именно это названное сообщество (Каструба, Шепида, Войтович и болтающийся между ними Храмченков) и есть те самые и то самое, о ком и о чём ловкорукий Алхимов говорил одному совместному с Юрием Ивановичем Величко приятелю: «У Величко ничего не получится. Я всё порешал»…

5. Признаки преступления найдены, однако…

Немного теперь об одном ответвлении многострадального и, повторяем, совсем несложного уголовного дела. В мае прошлого года Юрий Иванович обратился ещё с одним заявлением о совершении преступления — представителем старушки Алхимовой В. Минаковым и её бухгалтером С. Маслюковой. Ведь именно эти двое причастны к появлению в областном арбитражном суде сфальсифицированных доказательств: одна их готовила, а другой предоставлял, что привело к тому самому грабительскому азаровскому вердикту.

Траекторию перемещения поданного в областное УМВД заявления можно назвать футбольно-бюрократической. "Бумагу" "отпасовали" в городскую полицию. Оттуда после допроса заявителя дознавателем К. Клименко (в действиях Минакова и Маслюковой были найдены признаки преступления) "мяч" в виде материалов проверки летит через два месяца для дальнейшей проверки и принятия решения в МО МВД "Брянский". Через пару недель возвращается в городскую полицию. Ещё через полмесяца последовал очередной пас в Брянский район. Но попытка обнаружить здесь следы полученных материалов оказалась тщетной…

Отчаявшись пробить стену более чем трёхлетней волокиты внутри региона, Юрий Иванович обратился к замминистра внутренних дел России, начальнику следственного департамента МВД генерал-полковнику С. Лебедеву. Попросил передать уголовное дело для расследования в следственное управление областной полиции, а ещё лучше — в следственный орган на территории иного российского региона. 1 декабря пришёл ответ, подписанный начальником отдела следственного департамента МВД А. Байковым. Типичная отписка, увенчанная сообщением, что законность и обоснованность прекращения Храмченковым уголовного дела «проверяется надзирающим прокурором». Вот бы ещё узнать, кто этот таинственный "надзирающий прокурор" и что он мог проверять три месяца, если почти ничего нового в деле не появилось и если, как нам уже известно, в прокуратуре дело оказалось только 19 декабря! В конце только г-н Байков подсластил пилюлю, сообщив, что Юрий Иванович включён в предварительный список «на последующие приёмы к руководству следственного департамента МВД России». Сейчас известно, что приём состоится где-то в марте. Смысл этой аудиенции не совсем ясен. Ну услышит генерал-полковник Лебедев то, что до него донесла прежде обстоятельная жалоба Величко. Да и будет ли для него открытием, что в Брянске завёлся следак с золотой ложкой во рту, который плюёт на всё и всех, да ещё и повышается за это в должности? Он в нынешней России не единственный ведь такой золотоложечник. Ложку-то, может быть, у Храмченкова отобрать и не трудно, да где гарантия, что с нею не окажется его преемник…

6. Банкротство в рейдерском обличье

Не будем, впрочем, предаваться гаданиям, а обратимся, наконец, к так называемому банкротному ответвлению этой беспримерной истории. Здесь события не менее захватывающие. Если расследование действий алхимовской стороны, преступный характер которых прёт из всех щелей, правоохранителями отчаянно тормозится, то процедура банкротства супругов Величко, в результате которой эта сторона намеревается не слабо прибарахлиться, так же отчаянно пришпоривается. Выходит, в одном случае на ловкорукого и его мамашку работает Храмченков, а в другом — упоминавшаяся выше судья Мишина. Отчаянная, надо сказать, дамочка. Не считающая нужным скрывать, на чьей играет стороне. За дело взялась лихо, и Величко, оказавшиеся по воле её коллеги Азарова (он уже не работает судьёй) в должниках, давно бы уже были пущены по миру, но всякий раз её осаживают то тульский апелляционный, то калужский окружной арбитражный суды. Не будем ударяться в подробности по каждой аннулированной Мишиной сделке с участием Величко. Скажем лишь об одной, стоимостью 170 миллионов. Когда решение о её расторжении добралось до кассационного рассмотрения в Калуге, судья Ахромкина, та самая, которая в начале тяжбы приняла сторону Алхимовых (тогда, вспомним, калужская судебная коллегия под её председательством свой жест объяснила тем, что их коллеги из тульского апелляционного суда, долго и основательно разбиравшиеся в хитросплетениях азаровского решения и забраковавшие его, неправомерно применили так называемый "повышенный стандарт доказывания"), вдруг прямо в ходе рассмотрения кассационной жалобы не без некоторого недоумения спросила у алхимовского представителя А. Лебедева: вы, мол, хотите 40 миллионов получить или всё отобрать у противной стороны? И впрямь, что бы это значило, когда Алхимовы, заявляя о долге в 40 миллионов рублей, зарятся на 170? А с учётом других расторгнутых г-жой Мишиной сделок — на ещё большую сумму. Специалисты, с которыми мы беседовали, какого-то особо скрытого замысла тут не видят, а видят все признаки банального рейдерства.

Мишинское решение о расторжении 170-миллионной сделки калужские судьи отменили, возвратив дело в суд первой инстанции. На очереди — рассмотрение аналогичных проалхимовских вердиктов по другим сделкам. Правда, в ближайшее время в повестке калужского окружного суда будут и два других спора, и оба они упираются в договор займа, который, напомним ещё раз, эксперты считают сфальсифицированным. В одном из споров новым кредитором Юрия Ивановича обжалуется тот самый запустивший всю позорную эпопею документ — договор займа. В алхимовской ловкорукости кредитору не позволила разобраться всё та же судья Мишина, и теперь дело будет рассматривать коллегия под председательством судьи Е. Гладышевой. Поскольку договор обжалуется в рамках банкротного дела, заявитель настаивает на применении того самого повышенного стандарта доказывания, который в делах о банкротстве применяться попросту должен. А вот судьба второго спора снова в руках той самой судьи Ахромкиной — кредитором обжалуется решение Азарова. То самое, из которого и родилось банкротство.

К слову, эти процессы мог бы инициировать и финансовый управляющий, который назначается при введении арбитражным судом процедуры банкротства. Но в деле о банкротстве Юрия Величко его финансовый управляющий по фамилии Трушина даже не скрывает, что действует на стороне Алхимовых. Это отчётливо проявилось как раз в случае, когда Юрий Иванович попросил её обжаловать договор займа. Г-жа Трушина, несмотря на то что имеет полное право на такие действия, отказала. А когда Величко обжаловал, по сути, бездействие финансового управляющего в суде, последовал ещё один отказ — от той же судьи Мишиной, которая сослалась на то, что обжалование договора — право управляющего, но не обязанность. И такой мишинский вердикт посчитали законным и тульские судьи, и калужские, не задумавшись даже, а как действия г-жи Трушиной согласуются с установленными законом о банкротстве обязанностями финансового управляющего распознавать фиктивное банкротство, выявлять сомнительные сделки. Интересная получается коллизия, которая ожидает своей оценки Верховным, а возможно, и Конституционным судом.

Николай БАБУШКИН