Жизнь прожита не зря

11 ноября в одном из залов кинотеатра "Панорама" в ТРЦ "БУМ-Сити" состоялся вечер памяти поэта Александра Марочкина с презентацией его книги «Зимняя Ева». Этот небольшой сборник стихов в полторы сотни страниц стал первой и единственной книгой Александра. Он ушёл от нас внезапно — в один из июльских вечеров распереживался из-за смерти товарища, ночью стало плохо, вызвали скорую помощь, но та ехала долго и не успела его спасти. В это самое время в типографии далёкого Таганрога готовилась к печати его "Зимняя Ева". В книгу в самый последний момент успели внести коррективы и сообщить о скоропостижной смерти автора.

Мы познакомились с ним, постоянным читателем и подписчиком "Комсомольца Брянска", в 2018 году. Говорили больше о политике, об активной деятельности его гражданской жены Марины Амиранашвили — известной левой активистки, возглавляющей в Брянске региональное отделение Всероссийского женского союза "Надежда России". Когда прощались, он, помню, сказал: «Если нужна будет помощь, обращайтесь. Может, помогу». И после небольшой паузы добавил: «А может, не смогу». Через некоторое время увидел на его страничке в "Фейсбуке", ныне признанном в России экстремистским, пару неплохих стихотворений. Спустя несколько лет появился проект "Блинские новости", автором и вдохновителем создания которого был Александр, а потом замелькали написанные им статьи в "Брянской правде", в тематический бюллетенях, которые в 2020—2021 годах выпускал обком КПРФ для разных районов области, и, наконец, в столичной "Правде". Вспоминая разговор в день нашего знакомства, подумал: а ведь он мог проявить себя как журналист значительно раньше, но тогда не удалось разглядеть его способности, а сам он, постеснявшись, ничего не сказал…

На вечере памяти выступали друзья, одноклассники, учителя Александра, и все в один голос говорили, что он был человеком очень скромным. Это выражалось во многом. Лишь один пример: некоторым из хорошо знавших Марочкина только после его смерти стало известно, что в Афганистане он был награждён орденом Красной Звезды.

Писать стихи Марочкин начал в юношеские годы, потом, на волне событий конца восьмидесятых–нулевых годов, было не до поэзии, снова обратился к которой он только в 2013-м. А вскоре образовался их творческий союз с Амиранашвили: Александр писал стихи, Марина — музыку к ним и исполняла песни. К сожалению, просуществовала эта идиллия совсем недолго — любую человеческую беду, любую несправедливость Марочкин принимал очень близко к сердцу, и оно, в конце концов, не выдержало.

Но остались его стихи, песни, ролики, статьи, осталась память о нём у тех, кто его знал, кто с ним работал, общался, дружил, кто его любил. А значит, жизнь его прожита не зря.

Владимир ПАНИХИН

 ТЬМА

Тьма меня целует в мокрый лоб
тонкими стеклянными губами.
Я врастаю в глиняный окоп
в сказочном загадочном Баграме.

В небе — миллиард огромных звёзд,
только у земли темно, как в шахте.
Лишь на склоне кустиками роз
пулемётный ствол цветёт и пахнет.

Пули, раскрошившие дувал*,
греют пальцы тёплыми боками,
будто бы никто не умирал
слева, справа, сзади и над нами.

Будто бы мы вышли покурить:
трассы в небе — лишь метеориты.
И не нужно никого убить.
И не нужно быть никем убитым.

ЭПИЗОД

Ты где-то рядом —
                          жаль, не знаю, где.
Куда идти, чтоб оказаться ближе?
Декабрь упрятал город в темноте,
и тот затих — суров и неподвижен.

Я на распутье. Ночи так длинны!
Декабрь верёвки вьёт из одиночек.
Нет никого, и у больной луны
отгрызла ночь немаленький кусочек.

Большим калибром лупит светофор,
от жёлтых вспышек жутко и тревожно:
их очередь неслышная в упор
рвёт душу тяжело и безнадёжно...

Декабрь пройдёт — наступит
                                         новый год,
луна поправится, а солнце разгорится.
Забудется расстрельный эпизод.
И повторится.

БЕЗМОЛВИЕ

От неба стекловатного темно,
и вместо утра наступает вечер,
но солнцу почему-то всё равно,
что птицы не галдят и не щебечут.

Безмолвие январское томит.
Есть в сумраке тоска и неизбежность,
что солнце прогорит и улетит,
растратив всю космическую нежность.

Когда надежды нет, что будет свет,
а света нет, поскольку нет надежды,
светила улетают от планет,
орбиты оставляя безмятежно.

Светила улетают и скорбят...
Планеты погибают подо льдами.
Светила оглянуться не хотят
и остывают, остывают сами.

Нелепая холодная звезда
затеряна в космической пустыне.
Я согревать планеты перестал,
и сам не согреваюсь больше ими.

БАЮ-БАЙ

На вот, возьми, сынок,
сухарик как пирожок...
Я растоплю снежок,
если захочешь пить.
Только, сынок, не плачь!
Лобик совсем горяч...
Завтра найдётся врач —
ночь бы прожить.

Это не град, не град,
не мина и не снаряд —
просто коты кричат,
утром уйдут.
Крепкий у нас подвал,
папка не зря копал,
папка как будто знал.
Нас не убьют.

Спи, мой сыночек, спи!
Злые коты — в степи.
Капельку потерпи,
не умирай...
Наши уже в пути.
Спи и во сне расти.
Солнце должно взойти,
баю-бай.

 *Дувал — глинобитный или булыжный забор или кирпичная стена дома в Средней Азии.