Равиль Гатаулин: «Унынье — грех»

У этого интервью с известным советским хоккеистом Р. Гатаулиным, как и у любого другого материала, опубликованного в "Комсомольце Брянска", своя предыстория. Его предложил нам обратившийся некоторое время назад в редакцию наш иногородний читатель и коллега Михаил Юрьев. Памятуя о том, что Равиль Фатыхович Гатаулин был, наверное, первым хоккеистом топ-уровня, согласившимся выступать за брянскую "Десну", мы сразу же согласились на публикацию. Тем более что встретиться и побеседовать с ним лично брянским журналистам сейчас было бы непросто: экс-нападающий "Десны" живёт в Киеве, столице братской Украины, с которой у нашей страны ныне совсем не братские отношения.

Получив текст интервью, мы решили поискать в Интернете новую информацию о герое публикации и выяснили, что Гатаулин не забывает товарищей, с которыми когда-то выходил на лёд. В мае текущего года приезжал в Ижевск, на встречу ветеранов местного хоккейного клуба "Ижсталь". Кстати, на сайте этого клуба размещена ещё одна его беседа с М. Юрьевым. В чём-то она перекликается с публикуемым нами интервью, в чём-то дополняет, расширяет его. Те, кто имеют желание, могут познакомиться с этим материалом по ссылке: http://hcizhstal.ru/home/news/item/1832-ravil-gataulin-pro-tatar-bazar-kosmonavta-i-kassiusa-kleya.

***

Болельщики запомнили этого форварда неутомимым бойцом, этаким сгустком энергии. За долгую спортивную карьеру ему довелось выступать в ведущих клубах страны, брать медали и кубки. А завершал ледовый путь Равиль Гатаулин именно в Брянске, под флагом местной "Десны". Здесь он не доигрывал — играл. Недаром же в свой последний сезон стал лучшим снайпером команды.

— Равиль Фатыхович, Вам довелось играть в ту пору, когда защитная экипировка была значительно скромнее нынешней. К тому же заметно отличались правила игры и их судейская трактовка. Доставалось форвардам прошлого от защитников?

— Амуниция была, конечно, не чета нынешней. Помню, спартаковцу Саше Орлову так под ребро шайбой засадили, что едва спасли; три литра крови из повреждённого лёгкого потом откачали. А по нарушениям что говорить… Тычки, зацепы — вообще не свистелись. Защитник мог клюшкой зацепиться за нападающего и катиться за ним, как на буксире. Шлагбаум — привычное дело. Однажды друг Голубович мне так чуть голову не снёс. Едва увернулся. «Ты что творишь?» — спрашиваю.

— Вы не всегда были столь деликатны в отношении нарушителей.

— Есть жёсткие хоккеисты. К ним нет вопросов. А есть грязные. Вот таких я не терпел. Как-то киевлянина Колю Нариманова наказал. Хотел через борт перекинуть, да пожалел. Встретил в тело — он упал. Клюшку ему на грудь: «Ещё одна гадость — закопаю».

Джентльмен на льду не тот, кто расшаркивается перед противником, а тот, кто играет по правилам. Образцом для меня был знаменитый игрок сборной Валерий Васильев. Мы сдружились, когда я пришёл в столичное "Динамо". Он, как и я, вырос на улице; в детстве, юности озоровал нешутейно. Будем откровенны, в 14—15 лет все в той или иной мере подвержены блатной романтике. Как там в песне: "Драться надо — так дерись". Но всегда помнили: подличать нельзя.

Васильев — величайший защитник. Сам канадцы — родоначальники хоккея — очень его боялись. Железный человек. Титан. Боец. Бесстрашный и на льду, и в жизни. Со своеобразным юмором. На груди у него была наколка с портретом Сталина. Кому-то из начальства показалось это неуместным. Устроили собрание, давай распекать: мол, как же так, культ личности и всё такое прочее. Валера слушал, слушал, и говорит: «Иосифа Виссарионовича уберу».

— Убрал?

— Перебил на шестиконечную звезду. Больше подобных претензий к нему не предъявляли.

— Билялетдинов каким запомнился?

— Крепкий, накачанный, высокомерный, замкнутый.

— Известный хоккеист Николай Снетков, игрок сборной и столичного "Локомотива", ещё будучи действующим спортсменом, получил предложение поступить в штат КГБ. Много лет прослужил во внешней разведке, занимался вербовкой агентов за рубежом. Вам, защищавшему цвета команды, патронируемой лично всесильным Юрием Андроповым, такие варианты не поступали?

 — Нет, я не шпион. Но разведчиков видеть доводилось. Однажды на базу в Новогорске приехал знаменитый Ким Филби, один из так называемой Кембриджской пятёрки. Рассказывал — в допустимых, разумеется, пределах — о своей деятельности в Secret Intelligence Service и МИ-6.

А ещё памятен визит Евгения Леонова. Он хоть и не разведчик, но в "Джентльменах удачи" исполнил роль по внедрению в преступное сообщество.

— Каким народный артист оказался вблизи?

— Необыкновенно обаятельный, простой и открытый человек. И очень похож на Винни-Пуха. Когда он заплакал, казалось, что это расстроился сам забавный медвежонок.

— Чем же были вызваны слёзы?

— "Афоня", "Большая перемена", "Белорусский вокзал" — картины с его участием не сходили с экранов. Только что вышел "Мимино". Вопросы Евгению Павловичу сыпались со всех сторон. Актёр старался ответить на все, но, видимо, от волнения, вызванного его необычайной скромностью, сбивался, путался и даже всплакнул.

— "Динамо" середины 70-х — это целая плеяда ярчайших звёзд атаки. Мальцев, Голиковы, Природин. Однако Вы совсем молодым не затерялись среди этакой россыпи.

 — Ну, как сказать молодым… Уж не зелёным юнцом. 22 года. Успел понюхать большого хоккея. Да и хорошая школа была за плечами. Я вырос в Усть-Каменогорске, а он в те годы был настоящей кузницей талантов. Юрий Тархов — мой детский тренер — вкладывал в нас со сверстниками всю душу. Очень много дал в плане техники. Учил подкидочкам, ведению. Барьеры ставил, чтоб перепрыгивали, но шайбу не теряли. Всё это пригодилось. Отдельно я налегал на коньковую подготовку, катание оттачивал: приходил на стадион и гонял по кругу. 50 витков передом, не отрывая коньки, 50 — спиной, тем же манером. А на катке народ, толпа, маневрировать надо… Зато, когда в "Динамо" попал, все в голос: "Малец", "Малец". Мол, катание мальцевское.

Из нашего возраста полдюжины человек заиграло потом в командах мастеров. А в 14 лет мы своим составом выиграли поочерёдно первенство города, области и республики. После чего отправились в Воскресенск представлять Казахстан во Всесоюзном финале "Золотой шайбы", где были признаны самой техничной командой турнира.

— Вероятно, именно здесь на Вас и обратил внимание знаменитый тренер Николай Эпштейн?

— Вполне возможно. Через несколько лет он пригласил в подмосковный "Химик" и в юниорскую сборную, которую тренировал параллельно.

— "Серебро", завоёванное нашей командой U-19 в 1972 году в Швеции, было признано неудачей.

— Могли взять "золото". Но уступили в решающей схватке как раз хозяевам, шведам. Тренерский штаб сделал ставку на питерскую тройку Стрельцов — Кропотов — Андреев, а у них в этой встрече не пошла игра, свой микроматч они уступили 0:3. Наше звено с челябинцем Петей Природиным и цээсковцем Володей Поповым аналогичное противостояние выиграло 1:0, но этого не хватило. Итог: 1:4; шведы первые, мы — вторые. Состав у нас по именам хороший: Володя Мышкин, Серёжа Капустин. Но объективно, думаю, шведы были тогда сильнее. Они опережали нас в качестве подготовки. Показательно: мы проехали три города: Шеллефтео, Боден и Лулео. Население в каждом от 20 до 50 тысяч. Но везде качественный лёд, удобные трибуны. Разве в Советском Союзе тогда возможно было организовать форум подобного уровня где-то, кроме Москвы Питера?

— Что запомнилось из первого зарубежного вояжа?

— А что там запомнится, кроме хоккея? Игры да переезды. Куда-то гулять — не было особо ни времени, ни возможности. На музеи и рестораны денег спортсменам не выдавали. Хорошо если организаторы предложат какую-нибудь обзорную экскурсию. Впечатлило турне по Северной Америке в составе московского "Динамо". В Детройте смотрели матч местных "Pistons" в NBA, а затем посещали баскетбольное шоу. Вот это трюки вытворяли тамошние кудесники оранжевого мяча! Прыжки, кульбиты, сальто, попадания через всю поляну. А потом одному такому умельцу намазали руки и мяч фосфором, выключили в зале свет — и такое зрелище: темнота и только кисти да светящаяся сфера. Фантастическая картина.

Всерьёз Европу посмотрел, только когда уже закончил играть. Париж — красавец.

А раньше обычный маршрут нашего человека за границей — магазин. Мы не были фарцовщиками, но такая стояла жизнь; так вынуждены были поступать все спортсмены, артисты, музыканты, все, кто имел возможность бывать за пределами СССР. Хоккейный век короток; руку, ногу сломал — всё, ты никому не нужен. Взять пример моего земляка Евгения Паладьева. В 20 лет он получил однокомнатную квартиру в Москве, и через сорок лет в ней же умер, всеми забытый. Человек, принесший стране три мировых "золота", а в 28 выставленный из большого спорта за дверь.

— А каковы были зарплаты советских хоккеистов?

— У сборников, игроков столичных команд могло получаться и по 50, по 70 тысяч в год. Это преимущественно за счёт зарубежных поездок, 3—4 раза за сезон они выезжали за границу. Там покупали, тут продавали. Разумеется, периферийные команды — "Ижсталь", Тольятти или какой-нибудь условный Саратов таким количеством заграничных турне избалованы не были. Но там имелись иные варианты материального стимулирования. Скажем, за 5 лет в Ижевске лидеры клуба могли получить до пяти машин.

— Бесплатно?

— Ну что Вы! Автомобили надо было выкупать за свои деньги. По госцене. Однако в условиях тотального дефицита и очередей это был неплохой заработок: за 10 тысяч купил — за 15 продал.

— За два года в Москве Вы дважды стали вице-чемпионом страны.

— Председатель Всесоюзного общества "Динамо" генерал Богданов на праздничном банкете по окончании первенства сказал: «Эта награда — сродни олимпийскому "золоту"». Тогда невозможно было превзойти только ЦСКА. Всех остальных мы опережали.

— Статистика недвусмысленно даёт понять, что Ваши дела в столичном клубе шли отлично. Почему же решились сменить прописку?

— Да, всё было хорошо. Замечательные партнёры, высокие результаты, заграничные поездки. Но Москва немного не мой город. Шум, сутолока, суета, большие расстояния. Мне это не очень по нраву. К тому же у меня уже была семья, подрастала дочь, с супругой ждали второго ребёнка. Нужна квартира. Да, выделили двухкомнатную в знаменитом "динамовском" доме на Нижней Башиловке. Но ведь служебное жильё — не своё. В соседях жили известнейшие чемпионы по всем видам спорта. Победители мировых первенств, заслуженные мастера. Если они по столько лет не могут получить свою жилплощадь, то сколько же мне предстоит ждать?

Обратился к Юрзинову, объяснил. Мол, игра игрой, но о будущем тоже надо задумываться. С благодарностью хочу сказать, что Владимир Владимирович пошёл навстречу и подписал заявление. Хотя, в принципе, команда-то военная, легко могли законопатить куда-нибудь в Минск или в Харьков, во вторую лигу. Повезло ещё, что числился в "Динамо" вольнонаёмным, а будь на плечах погоны — точно не ушёл бы. "Срочную"-то я на родине, в Усть-Каменогорске отслужил. Присягу принимал перед самым увольнением. Захожу в военкомат, там какой-то подполковник. Я руку к виску: «Рядовой Гатаулин приехал». Того аж перекосило: «Не приехал, а явился. И ладонь к пустой голове не прикладывай».

— После "Динамо" в Вашей карьере были Киев и Ижевск.

— На этот период, считаю, пришёлся мой расцвет как хоккеиста. Был полон сил, игра, что называется, шла. И в "Соколе", и в "Ижстали" получились весьма результативные годы. У штурвала украинской команды стоял Анатолий Богданов; делал упор на силовой хоккей, на мощный атлетический фундамент. Таких предсезонок, как в "Соколе", нигде не практиковалось. Люди на тренировках мочились кровью. Но, как говорится, тяжело в учении — легко в бою. Результат команда давала. Ледовый дворец на матчах трещал по швам.

В Удмуртии работал с Робертом Черенковым. Это первоклассный организатор. Пользовался колоссальным уважением в Госкомспорте. А ещё чудный мастер художественного слова и ёмкой фразы. Был у нас один защитник — игрок хороший, но редко попадал по воротам. Замах у него на 180 градусов, щелчок убойный — а шайба всякий раз летит мимо. Борта трещат, но счёт-то на табло не меняется. Черенков устал смотреть на это и говорит: «Дружище, зачем нужен большой сельдерей, если он не стоит? Ты лучше лупи послабее — да в створ попадай».

— Заканчивали карьеру Вы в Брянске, во второй лиге.

— Пригласил земляк Владимир Пекаторос, многолетний рулевой "Десны". Коллектив тогда был на подъёме, только что вышли в класс "А". Зрительский интерес царил колоссальный, люди даже на тренировках занимали места на трибунах. Перед нами стояла задача закрепиться на новом уровне. Удалось с ней успешно справиться, финишировали в середине таблицы.

— Каково Вам было, имея серьёзный многолетний опыт игры на высшем уровне, окунуться в реалии провинциального хоккея в младших лигах?

— "Вторая лига" — звучит, может, неброско, но это такая школа, что пройти удастся не каждому. Раньше как было: высшая лига, первая, вторая. В элите выступали шикарные мастера. У них и техника катания, и голова, и руки, и ещё обязательно характер. Но команд здесь мало, от 10 до 12 в разные годы. Поэтому места всем не хватало. В следующем дивизионе собирались люди, тоже играть умеющие, но которым не хватило именно характера, хватки, чтобы наверх пробиться. А уж во второй лиге концентрировались, в большинстве своём, наоборот, те, кто индивидуальным мастерством не особо обременён, но зато желания — хоть отбавляй. Нехватку умения компенсировали заряженностью. Уж если в "вышке" били немилосердно, то здесь: чуть отвернёшься — голову снесут, как шашкой, моргнуть не успеешь. Такие гладиаторские бои порой случались, что никакому Риму не снилось. Здесь на льду невозможно было равнодушие. Подозреваю, что именно это и нравилось болельщикам. Они видели искренний хоккей, страсть, самоотдачу — и отвечали той же монетой, любовью и уважением.

— Что представлял собой состав брянской команды?

— Надо отдать должное Пекаторосу и руководству областного спорта: принципиальным условием для жизни команды являлось наличие в её рядах местных воспитанников, для которых, в отличие от варягов-легионеров, Брянск — это не просто место работы, но и отчий дом. Но, разумеется, нельзя было обойтись и без приглашённых мастеров, многим из которых город над Десной стал второй родиной. Защитные порядки цементировал Юрий Киселёв, прозванный Бобби Орром за манеру игры, схожую с заокеанской звездой. В атаке выделялись молодые минчане Игорь Леонович и будущий игрок белорусской сборной Аркадий Павлюченко. С радостью встретил в новой команде старых знакомых. Например, Женю Лукашина, с которым ещё в молодости бились за награды юниорского первенства, или голкипера Валентина Романенко, знакомого по Ижевску.

— Давно нет о нём никаких сведений…

— С прискорбием узнал, что Валя трагически погиб несколько лет назад. К сожалению, нет с нами и Андрея Лаврова, капитана "Десны" 80-х.

— По итогам сезона 1986/87 Вы стали лучшим бомбардиром брянской команды, но неожиданно решили повесить коньки на гвоздь.

— Это решение не было внезапным. За много лет накопилась усталость, моральная в первую очередь. 17 сезонов в командах мастеров. Сборы, разъезды, переезды. Наступило какое-то пресыщение хоккеем. Хотелось чаще видеть семью, детей. Знать бы, что буквально через пару лет станут свободно выпускать заграницу — может, ещё покатался бы; многие ребята потом уехали играть в Швецию, Германию, Францию. Но, так как заглядывать в будущее нам не дано, твёрдо решил: "Всё, завязываю".

Работал в общеобразовательной школе, преподавал физкультуру. Дали мне четыре класса "первоклашек". Расслабляться они не позволяли. Так что сразу втянулся в новую жизнь. Работа учителя увлекла. Проводил с ребятишками всё время. Вспомнил, как учился в детстве в музыкальной школе, взял в руки баян, уроки сдабривал музыкой. Параллельно занимался с трудными подростками в жэковской команде, подтянул им дисциплинку. А через некоторое время перешёл в Киевский энергетический колледж, где тружусь уже четверть века. Уверенно двигаюсь из меньшинства в большинство.

— То есть?

— Ну, тех, кто уже умер, их же больше, чем ныне живущих, верно?

— Нормальный юмор.

— Унынье — грех.

— С высоты прожитых лет, хотелось бы что-то поменять в карьере? Воздержаться от каких-то шагов?

— Эх, если бы к тем годам да сегодняшнюю голову (улыбается). Чего жалеть? Что сделано, то сделано. Вспомнилась история десятилетней давности. В какой-то праздник зашли с соседями, приятелями в магазинчик. А там Борис Шахлин, семикратный олимпийский чемпион, гимнаст. Ему на тот момент уже за 70 перевалило. Мы к нему — приветствуем, поздравляем. Он аж расплакался, что люди его помнят, узнали. «Как жизнь, — спрашиваем, — Борис Анфиянович?». — «Только держись, — отвечает, — продал почти все свои медали, такая вот жизнь».

Я не поиграл на Олимпийских играх, но и завоёванные медали не продаю. Так что доволен и жизнью, и карьерой. Честно старался выполнять свою работу. Видимо получалось, раз болельщики не забыли те яркие мгновения.

Беседовал Михаил ЮРЬЕВ