Между Крымом и Брянщиной

В № 16 от 30 апреля т.г. мы опубликовали первую часть беседы с уроженцем Почепского района, поэтом, писателем и журналистом Михаилом Ветровым, последние тридцать лет проживающим в крымском городе Феодосия. Все двадцать три года, которые Крым был украинским, Ветров входил в число наиболее последовательных сторонников возвращения полуострова в состав России, активно боролся за это вместе с соратниками из Союза русских писателей Восточного Крыма, одним из инициаторов создания которого он являлся, с членами Русской общины Крыма и ряда других организаций. Но не только об этой борьбе и не только о Крыме шла речь во время беседы — Михаил Иванович не раз обращался и к происходящему на Брянщине. Он живо интересуется, чем живёт его малая родина, имеет свою точку зрения на многие здешние события, постоянно обсуждает их с другими уроженцами брянской земли, волей судьбы оказавшимися далеко за её пределами. Сегодня мы публикуем продолжение беседы с Ветровым.

Когда задумываюсь о событиях, произошедших в Крыму в последние годы, вспоминаются известные слова классика о том, что сделать революцию — это только начало, а вот удержать завоёванные позиции, развить её начинания — намного труднее. Да, Крым вернулся в родную гавань, но вернулся-то как? Россия за нас переживает, помогает, Россия работает на Крым. Но нельзя же всей огромной страной всё время работать на Крым! Вот один лишь пример. В январе прошлого года у нас была такая же ситуация, как и в начале нынешнего: украинцы взяли, и отключили электроэнергию… Россия тогда направила нам дизель-генераторы, подключила корабли Черноморского флота, сделала, словом, всё, чтобы был свет у крымчан. Спустя год ситуация повторилась, свет стали отключать до 6—7 часов в день. На улице, где я живу, — по два-три часа три раза в день. А ведь в республике заблаговременно создали штаб, который должен был предусмотреть возможность таких отключений и подготовить соответствующие меры реагирования. Не предусмотрели! То есть, отправленные нам дизель-генераторы или не дошли до нас, или не сохранились, были разворованы.

Где-то сработала, как это сейчас модно говорить, "пятая колонна". Да, после возвращения полуострова в состав России здесь осталась мощная "пятая колонна" — те же руховцы, о которых я говорил, да и не только они… Некоторые из чиновников даже таблички не стали сразу менять на своих кабинетах, не говоря уже о том, чтобы изменить подход к людям, к их проблемам. Попробуйте, например, попасть на приём к начальнику Управления социальной защиты населения Феодосии. Он принимает всего два раза в неделю, считаные часы, а у нас в городе только инвалидов — более 7 тысяч человек. Каждый идёт на приём с конкретными проблемами, но нас, инвалидов, заставляют в общей очереди стоять, и на приём многие из нас часто не попадают.

Идём дальше. Есть программа реабилитации инвалидов, которая осуществляется через Фонд социального страхования, а он в нашем городе находится на горе, вот и ползут туда инвалиды со своими костылями и колясками… Они идут со своими проблемами и бедами к новой власти, но так и не доходят до высоких кабинетов. Мелкие бюрократы их просто туда не пускают. Инвалидам нужны средства реабилитации, и это не только пандусы — их-то ещё могут сделать, так как они требуют капитальных затрат и на этом можно погреть руки. Но как быть с теми же протезами, которых у наших инвалидов нет? Для того, чтобы они были, нужно возобновить полноценную работу Симферопольского протезного ортопедического предприятия, которое не работает уже больше двух лет. Предприятие расположено в прекрасном двухэтажном здании, где созданы все условия для реабилитации, но его руководство даже после присоединения к Московскому протезному объединению не может наладить эффективную деятельность. Заказы от инвалидов бригада столичных ортопедов под всеми предлогами старается не принимать. А в Фонде социального страхования говорят: делай за свои деньги, а потом мы тебе их вернем. Но как инвалиду заказать протез, который стоит около пятидесяти тысяч рублей? Где инвалид, который получает десять тысяч, эти деньги возьмёт?!

То, что происходит в социальной сфере — это своеобразная лакмусовая бумажка для власти. Здоровые в такие учреждения не ходят, здоровые могут что-то потребовать, выйти на пикет, на митинг, а вот эти обездоленные люди, в том числе дети, которым надо лечить ноги, руки, последствия церебрального паралича, — они протестовать не могут, а ведь их в Крыму немало.

Другой пример. В Феодосийском порту с первого декабря прошлого года на 27 % урезали зарплаты рабочим, потом ещё несколько раз урезали и лишили всех льгот. С одной стороны, руководство порта можно понять: нет работы, нет загрузки, но как после этого простой рабочий будет относиться к России, даже если он патриот России? Когда твоей семье нечего есть, будешь ли ты всем доволен?! А ведь работу порта при грамотном подходе к организации труда можно наладить. Простой пример. В нескольких километрах от порта, на заводе "Море", долгие годы стоял прекраснейший теплоход — газотурбоход "Циклон", рассчитанный на 250 пассажиров. В своё время таким теплоходом возили по Балтийскому морю туристов от Таллина до Хельсинки. За два часа, по шестибальному шторму!.. И люди предпочитали не самолёты, а этот теплоход. Но его уже режут на металлолом, хотя намного логичнее было бы использовать для перевозок людей и транспорта с кавказского побережья, где в шторм скапливаются машины и туристы. От кавказского берега до Феодосии — полчаса езды ему. Он от Феодосии до Стамбула за 4 часа по такому же шестибальному шторму ходил! Вот такая у нас уникальная техника уничтожается. А она ведь может немалую пользу приносить! Просто ко всему по-хозяйски подходить надо.

Также меня удивляет, почему в России уделяют большое внимание рекламе заграничных курортов, ведь у нас условия не хуже, только надо сделать так, чтобы всё на страну и её жителей работало, а не только на частный карман. В Крыму от Феодосии до Керчи — прекраснейшие золотые пляжи, нигде в мире таких нет. С другой стороны — Азовское море, Арабатская стрелка, где уже в мае купаются люди. Приезжают на машинах, семьями, отдыхают... У нас был прекраснейший санаторий "Восход", гордость Советского Союза, там лечили гастроэнтерологические заболевания. Но сейчас он в подвешенном состоянии. У нас был детский санаторий "Волна", в который детей из всего Советского Союза привозили. У нас лечебные грязи, озеро Чограк есть. У нас космонавты лечились. У них была база "Вымпел". Рядом с этой базой море, состав его воды в том месте близок к плазме человеческой крови. Кстати, деловые люди уже возводят там "хижины". По российскому законодательству они не имеют право ближе ста метров от моря строить. Но делают то же, что делали раньше при Украине. Закрывая людям проход к берегу. Хорошо известно: чтобы поставить дом в таком месте, надо дать немалую взятку. Дают! И берут! Так вот, пока мы коррупцию не уничтожим, Крым как прозябал, так и будет прозябать.

Как крымчане воспринимали трудности, обрушившиеся на них за последние годы — отсутствие света, прекращение подачи воды в Северо-Крымский канал, продуктовую блокаду?.. Воспринимали, конечно, тяжело, но не роптали, не возмущались. Понимали, в чём причина, что очень болезненно разрываются связи с Украиной. Связи, конечно, возобновятся, но намного позже. А сегодня люди понимают, что надо выжить. И выживают они в целом достойно.

Но есть то, без чего всем нам сложно будет добиться успеха. Я имею в виду качество власти. Я изъездил всю Россию, много где побывал, мне есть что с чем сравнивать, и поэтому в последние годы с большой тревогой смотрю на то, что происходит на моей малой родине, в Брянской области, в крае, где, как говорил Алексей Толстой, «всё обильем дышит, где реки льются чище серебра»… Так вот, я не хочу, чтобы руководители Крыма, который мужественно боролся за свою независимость, который и сейчас продолжает бороться, были похожи на тех, которые сейчас есть в Брянской области. Заглядываешь в Интернет, читаешь брянские газеты, особенно "Комсомолец Брянска", и как-то грустно становится на душе. Даю почитать номера вашей газеты проживающим в Крыму уроженцам Брянщины — и они тоже со мной соглашаются. Это не дело ведь, когда каждый год исчезает как минимум одна деревня, когда массово закрываются под предлогом оптимизации сельские школы и больницы, когда прекращают работать библиотеки и даже музеи... Надо же было додуматься — закрыть известный далеко за пределами Брянщины литературный музей на улице Фокина и открыть на его месте пивной бар! А ведь в этом музее были редкие материалы Проскурина, Толстого, Тютчева… Среди его экспонатов была и родовая история братьев Жемчужниковых, которые вместе с Толстым творили под псевдонимом Козьма Прутков. В ней рассказывалось про деревню Казаново, откуда родом мои предки. Наш род занимал в этой деревне улицу. Было там три двора Ветровых. После себя они оставили прекрасный сад на склоне, озеро, церковь, ухоженную землю и во время столыпинского переселения поехали поднимать Сибирь. Что сейчас с этой деревней? Теперь в неё не попадёшь. Проехать по главной дороге невозможно — её так разбили машины "Мираторга", что надо идти пешком с километр. А другую дорогу присвоила одна семья: поставили столбы, натянули железную цепь, и проезжает по ней только один человек — выходец из этой деревни, работающий в Брянске. Вот такой произвол! В результате деревня погибает. Осталось всего несколько домов. Свет там с перебоями, газ, несмотря на то что в 500 метрах от деревни проходит газовая труба, до неё так и не довели...

А посмотрите, что происходит в Почепе. Князь Меньшиков считал за счастье жить в этом городе. Пётр I ему Конотоп подарил и Почеп после победы русских над шведами в Полтавской битве. С той поры остались мощёная булыжником мостовая, каменные здания, парк, который потом Разумовские благоустраивали. Граф Пётр Клейнмихель, немец, который построил в нашей стране первые железные дороги, тоже жил в Почепе. А посетите Почеп сейчас! Работы — нет, на улицах — запустение, даже сало на рынке дороже, чем в других городах России…

Ещё один факт. Закрыли Глазовскую школу, в которой я учился. А ведь из её стен вышло немало достойных людей! Здание школы было крепкое, каменное — около десятка помещений… И что вы думаете — глава местной администрации разобрал его на кирпичики! А ведь могли бы отдать здание для тех же беженцев, и пусть жили бы люди.

То же самое зачастую происходит и в Крыму, который во многом повторяет историю России. Проходит через те же стадии, через которые прошла она после августа 1991 года. Со многими новыми для себя проблемами мы стали сталкиваться в последние два года, но большинство крымчан уверено, что почти все они будут в ближайшем будущем изжиты. Правда, уверенности этой становится меньше. Многие российские пороки с поразительной лёгкостью приживаются на крымской земле, и всё большее количество крымчан начинает прозревать, понимая, что дорога к лучшим временам у нас будет очень непростой.

Владимир ПАНИХИН