Мы хотим перемен!

События 26-го марта в нашей стране породили мгновенную и очень живую реакцию общественности. Равнодушных нет. А вот оценки — полный набор, от крайних и до умеренных, одобрительных и осуждающих. На мой взгляд, здесь важны не эмоции, важнее понять случившееся. А не означают ли эти события некий поворот в гражданском сознании общества? Не есть ли это знак того, что молодая часть общества явно не хочет жить так, как предлагается сегодня? Назвать всё это лишь провокацией со стороны ловких дельцов от политики означает уйти от понимания сути дела.

Власть всё более и более своими действиями подводит общество к глубокому расколу. Она (устами "Димона") цинично говорит: денег нет, но вы держитесь, а сама ворует эти деньги тоннами. Ворует и остаётся безнаказанной. Ворует, клятвенно обещая при этом бороться с воровством (= коррупцией). Власть кормит нас "средней" зарплатой, сама живя при этом совсем по другим меркам. Она окружила себя всякого рода псевдоструктурами (палаты, советы и пр.), которые имитируют диалог и партнёрство власти и общества. Но ведь налицо очевидное лукавство, явное лицемерие. Пропасть между обществом и властью сегодня — глубочайшая. Фигура чиновника вызывает сегодня недоверие, неприязнь и отторжение. Партия власти воспринимается в российском обществе как прибежище лиц, на которых клеймо негде поставить.

Вот это и есть, на мой взгляд, та самая глубокая причина, по которой молодые люди вышли на улицы и площади в десятках городов страны, включая и Брянск. Ощущение тотальной фальши — вот что вывело их с "кухни" в публичное пространство. 26-го марта в Бежице, возле Дома культуры БМЗ я тоже находился. Свидетельствую: никаких детей там не было, а были нормальные взрослые люди, как не было среди них ни бомжей, ни алкашей, ни хулиганов. Всмотритесь в лица на фотографиях участников той акции. Это ведь власть утверждает, будто их купили, посулили деньги. По-видимому, она на всё сегодня смотрит сквозь призму денег, словно это некое всеобщее мерило. Бедная власть, она никак не может (или не хочет?) видеть в нас граждан!

Вот фразы в Интернете: «Они сами пришли», «Молодцы, вы граждане!». Утверждать иное ("проплатили", "происки госдепа", "пятая колонна" и т.п.) — значит отказывать молодым людям в их способности понимать и оценивать положение дел в обществе. А положение таково, что очень многие молодые люди не видят для себя перспектив в этой жизни. Образование сегодня во многом платное и сомнительное, медицина никакая, достойной работы нет, карьерный рост — лишь по блату и через близость к партии власти. Что же остаётся молодым людям: "вахта" в Москве? наркота? панель? Увы, но выбор шансов на жизнь невелик. Даже выборы — и те извращены властью, фальсифицированы до предела. Молодёжь хочет от власти ответа, она имеет на то и право. Власть упрямо, тупо говорит: «Держитесь». 

На мой взгляд, «утиный хоровод» в Бежице означает, что в гражданскую жизнь пытается войти новое поколение людей. Это — дети информационных сетей. Их сознание формируется во многом именно в этих средах, они считают, что вправе жить по-другому. В силу своего возраста (18—25 лет) им свойственно обострённое, критическое восприятие социальной действительности. Молодые люди черпают информацию из многих источников, а не только лишь из таких источников, как «Брянская учительская газета» (да ещё и по принудительной подписке). Они хорошо знают, что ведь есть и другие стандарты жизни и иное её качество. Это поколение — уже не то, что мы, кому за 50 и более. Нам принадлежит наше прошлое, а им будет принадлежать будущее, и оно рано или поздно настанет, ведь капля воды способна точить даже камень.

Выйдя на площадь в Бежице, молодёжь не только озадачила власть. Она ещё и посрамила местную оппозицию. (Но есть ли она сегодня?). Своим оригинальным "утиным хороводом" возле памятника Ленину «школяры», как их окрестили в сетях, ясно дали понять, что не нуждаются в услугах тех политических деятелей и тех партий, которые именуют себя оппозиционными, но в решающих ситуациях всё же поступают так, как надо власти. Они зачастую и вовсе обслуживают местную власть, играют и поют по её нотам. Спохватившись, местные партийцы, ударились в комментарии и заявления. Дескать, мы тоже против коррупции, только уж не троньте стабильность в стране. (Ох, уж эта стабильность! Вы о чём?). Нет, с такой оппозицией власть может спать спокойно.

В откликах на события всплыл и вопрос: а кто есть истинный патриот сегодня? Может быть, это активисты и участники "Изборского клуба", они ведь так часто и громко говорят на эту тему. У них даже некоторые местные деятели в своих личных резюме пишут, словно в анкете: "я — патриотка". Так не слабо ли таким "анкетным" патриотам выйти на улицу и сказать: мы тоже против фальши!? Или же им куда безопаснее за чашкой чая вести разговоры о том, что во всём виноват Б. Обама, но мы всё равно будем идти своим особым путём? Так как же следует любить Родину — с закрытыми глазами или открытыми?

На мой взгляд, современная молодёжь отнюдь не аполитична, хотя есть и такое. Зачастую её аполитичность — это скрытая, ещё не проявленная форма протеста. Этот протест, как реакция на тотальную фальшь в обществе и государстве, проявит себя ещё не раз. Проявит как минимум через год на президентских выборах. Видимо, желая успокоить власть, изо всех сил обслуживающий её "Брянский рабочий" пишет, что в Брянске из протеста «вышел пшик». Ошибаетесь, лакеи заказного пера. Выйдя на улицу, молодёжь сказала открыто и смело: «Мы хотим перемен!». На мой взгляд, события 26-го марта — это знак начала таких перемен, и они непременно будут. 

Владимир ГОРБАЧЁВ,

кандидат философских наук, доцент

Подтекст

Антикоррупционные акции 26 марта, прокатившиеся по многим российским городам, отечественная пропаганда поначалу попыталась замолчать, следуя известному правилу: если событие не показали по телевизору — значит, его не было. Но на этот раз правило не сработало. Протест был слишком многочисленный и довольно жёсткой была реакция Запада, где потребовали освободить задержанных. Лишь некоторые СМИ, свободные от влияния государства, опубликовали материалы о том, что происходило 26 марта. Наиболее полно эти события освещала "Новая газета" (№ 32 за 29 марта). В большом репортаже известного журналиста Алексея Поликовского «Утка по-московски» есть фрагмент, в котором фигурирует один из наших земляков, приехавший в столицу и примкнувший к протестантам. Более того — ставший одним из сильнейших драйверов протеста. Вот этот фрагмент: «Но эти, чёрные, в шлемах-сферах, с резиновыми дубинками, в поножах и налокотниках, в кирасах, закрывающих грудь, с круглыми пластинами, опущенными на костяшки пальцев, они повсюду. И сейчас они выстроились в линию, перекрывая старый московский переулок с театром и больницей, и стоят мрачно и тупо, а перед ними, потрясая в гневе руками, кричит парень в кожанке. Стоит перед опущенными забралами, чёрными нагрудниками, сцепленными руками, сведёнными в стену плечами и кричит о том, что он из Брянска, что его брат погиб в 2001 в Чечне, кричит о памятнике на могиле, о деревенской школе, названной в честь брата, о том, что школу закрывают под видом "оптимизации", и ещё о том, что премиальные учителей ворует их начальство, и ещё о том, что в деревне больше не будет школы, а значит, жизни. Всё это он кричит сумбурно, перебивая сам себя, в ярости и отчаянии, как человек, который больше не может терпеть того, что с ним происходит. И люди стоят с замкнутыми лицами и слушают раскалённый монолог провинциала в столице перед чёрной цепью угрюмых застывших фигур.

Я отвожу его в сторону, чтобы узнать подробности его истории, достаю блокнот, записываю название города Новозыбков и деревни Новый Колодец. Так мы стоим с ним и говорим. Я много раз был на митингах и маршах, у меня нет никакого желания попадать в мясорубку, кататься в автозаке и торчать в кутузке, поэтому я всегда стараюсь следить за перемещениями полиции и нарастанием опасности. Но тут, увлечённый разговором, как будто проваливаюсь в какую-то яму и, сосредоточенный на собеседнике, абсолютно не вижу, что происходит. Ощущаю вдруг удар в плечо, толчок, словно мимо меня проносится поезд, а это группа захвата.

Мой собеседник, только что стоявший передо мной, просто исчезает, его отрывают и вырывают, и вот его уже нет, утащили, исчез. А я стою с блокнотом в руках перед тем местом, где он только что был, и в блокноте записана фамилия: Никитин Антон Юрьевич.

Парень из Брянска, инженер по профессии, возмущённый тем, как нас всех обворовывают в нашей стране, возмущённый до глубины души, до крика и отчаяния беспределом власти и нищетой жизни, захвачен посредине Москвы около 15.00».

Лишь через неделю после протестных выступлений два ведущих федеральных телеканала — "Россия 1" и "Первый" — подали, наконец, голоса, выдав в эфир так называемую разоблачительно-назидательную аналитику. Тот факт, что в акциях участвовало много молодёжи, объяснялся лишь соблазнением её "несистемным политиком" Навальным, посулившим отсудить в пользу задержанных по 10 тысяч евро, либо дуболомными действиями силовиков и педагогов (в качестве примера приводился инцидент с задержанием погарского школьника Максима Лосева и политбеседа с учениками директрисы школы — материал об этом «За Навального ответишь» опубликован в прошлом номере нашей газеты). Молодёжи отказано в других мотивах. О которых и рассказывает в своей сегодняшней статье Владимир Григорьевич Горбачёв.