Вердикт-отписка

В очередной раз вернуться к вначале распиаренной в СМИ, а потом ими же забытой драме с участием обвинённых, а впоследствии осуждённых за сексуальное преступление подростков из Советского района Брянска нас вынуждают итоги рассмотрения этого позорного для брянской Фемиды уголовного дела в расположенном в Саратове Первом кассационном суде общей юрисдикции.

Больше года назад судья Советского райсуда Брянска А. Панова вынесением сурового обвинительного приговора как бы сняла все подозрения с человека, не очень заморачивавшегося процессуальными и прочими вещами при расследовании истории, в которой, казалось бы, всё с самого начала противоречило элементарной здравой логике. На стародавнем сленге правоохранителей это называется "тащить корову на баню". О том, как это делал следователь по особо важным делам Советского межрайонного следственного отдела Брянска К. Смолко и как своим вердиктом г-жа Панова одобрила его потрясающий труд, рассказывалось в публикациях «В жерновах», «Жернова неостановимы», «"Мутный" приговор». На ура прошло это дело в апелляционной инстанции. Иного и не предвиделось, ведь жалобы на приговор рассматривали судьи Е. Моськина и Д. Котляров, которые прежде уже признавали законность и обоснованность возбуждения уголовного дела, продлевали срок содержания под стражей главного, по версии г-на Смолко, виновника Павла Закурдаева (имя и фамилия в силу понятных причин изменены). Семь лет колонии получил этот подросток, его бывшие приятели Чижов и Балабанов (фамилии также изменены), по оценке судей вместе с Павлом совершившие насильственные действия сексуального характера, — 5 лет и 4 года соответственно.

Была надежда, правда, очень призрачная, что в Саратове судьи окажутся менее заангажированными и в то же время более уважающими законодательство. Но перевесила другая чаша, где свила уютное гнездо так называемая корпоративность, степень которой в судейской среде одна из самых высоких. А здесь ещё всё усугублялось предельно высокой ставкой: подростки уже более двух лет лишены свободы, и если признавать их жертвами правового произвола, то к ответственности, вплоть до уголовной, надо привлекать тех, кто чинил этот произвол и придавал ему законный вид. Такое поведение для нашей судебной системы, как и для правоохранителей, роскошь пока непозволительная. И тогда саратовскими арбитрами О. Кузьминой (председательствующая), А. Савельевым (докладчик по делу) и А. Перегудовой была избрана простая, как мычание, тактика — до неприличия упорно придерживаться доводов их брянских коллег и с порога отметать аргументы противной стороны, какими бы они вескими ни были. Всё "саратовское" определение пестрит словесными оборотами, типа «существенных противоречий не имеется», «фактически обстоятельства дела установлены правильно», «судом дана надлежащая правовая оценка»… Всех их роднит непробиваемая голословность.

В любом уголовном деле есть момент истины, который проливает свет на происшедшее. Таких моментов (про это говорилось в публикации «"Мутный" приговор») в упомянутом деле о насильственных действиях сексуального характера было несколько. Главным стали результаты судмедэкспертизы, исследовавшей последствия заявленного следствием глумления группы подростков над несовершеннолетним Борисом Берестовым (имя и фамилия также изменены). Ему якобы загоняли в анальное отверстие различные предметы — пишущую ручку, отвёртку, ручку от швабры, рычаг от автомобильной коробки передач, наконец, 15—20-сантиметровые гвозди. При этом, как заявлял сам Борис, он активно сопротивлялся. Но судмедэксперт Ю. Ходаковская заключила, что его здоровью всё это… не причинило вреда, а в областной детской больнице нашли общее состояние жертвы «удовлетворительным», добавив, что "жалоб нет". Г-жа Ходаковская нашла лишь небольшие "рубчики" на слизистой в области переходной части прямой кишки. Происхождение их осталось неопределённым, и уже во время разбирательства в суде первой инстанции из эксперта, можно сказать, вытрясли зыбкую, но в то же время достаточную для обвинения формулировку о том, что рубцы «больше свойственны для введения посторонних предметов». Заключение Ходаковской подвергли резкой критике специалисты, куда более опытные и заслуженные, чем она. К примеру, приходивший в суд врач высшей категории, кандидат меднаук, член Российского общества колопроктологов А. Богатиков заявил, что после таких варварских действий "рубчиками", о природе которых так спорили, точно не обошлось бы. Потерпевшему наверняка потребовалась бы неотложная медицинская помощь. Ещё более критически оценил действия Ходаковской санкт-петербургский эксперт с 40-летним стажем, кандидат меднаук И. Белешников. Результаты другой экспертизы состояния Берестова — психолого-психиатрической — стали предметом рецензии руководителя экспертного отделения исследовательского Центра имени Сербского, доктора меднаук И. Винниковой. Она камня на камне не оставила от того, что "наисследовали" её брянские коллеги.

И после этого читаем в кассационном определении саратовских арбитров, что «само по себе несогласие с выводами экспертных заключений не является основанием для признания их недопустимыми и не ставит под сомнение законность и обоснованность принятого судом решения». А суд первой инстанции «обоснованно не принял во внимание заключения специалистов и их рецензии на заключения экспертов, приведя мотивы принятого решения». Что ж, перечитываем приговор судьи Пановой и вместо приведённых мотивов, о которых написали её саратовское коллеги, находим лишь, что критика брянских экспертных заключений маститыми учёными «по своей сути является лишь мнением специалистов о работе экспертов». Вот и все мотивы. Кого из здравомыслящих может убедить этот пренебрежительный, можно сказать, походя высказанный пассаж? Но, как видим, смог.

А вот как прокомментировал вердикт кассационного суда известный брянский юрист, почётный работник прокуратуры России Б. Сенов. Он хотел выступить в судебном процессе защитником Павла Закурдаева, но г-жа Панова отказала в этом.

— Дело по обвинению подростков мне хорошо известно, — говорит наш собеседник, занимающийся ныне частной юридической практикой. — Как я понимаю то, что на самом деле произошло между ними? Никакого насилия не было, была шалость или, как говорят в подростковой среде, прикол. Об этом свидетельствует не только отсутствие вреда здоровью пострадавшего. Паренёк, если над ним чинилось то, что вменили в вину Павлу и другим обвиняемым, сразу же стал бы десятой дорогой обходить эту компанию, но он упорно искал встреч с нею. Меня сильно удивило, что все три судебные инстанции дружно закрыли глаза на грубейшие нарушения в ходе следствия уголовно-процессуального законодательства, которое предписывает, когда дело касается несовершеннолетних, вести себя особенно внимательно, щепетильно. А тут так называемые доказательства (проводились обыски, досматривались телефоны) добывались даже без необходимой по закону санкции суда. У меня нет слов. Ребят сходу поместили фактически в пыточные условия и потом делали всё, чтобы продлить их пребывание там. Тут можно предполагать что угодно — заказ, непрофессионализм, недобросовестность — но после этого остановить обвинительный уклон при существующем в нынешней судебной системе климате было невозможно. За мою почти полувековую юридическую практику не встречалось судебного вердикта, подобного изготовленному в саратовском кассационном суде — это какая-то сверхмахровая отписка. Ни один довод кассационных жалоб не был опровергнут. Возникает стойкое ощущение, и не только у меня, что там попросту бросили все силы, чтобы спасти от позора и ответственности брянских судей, а заодно и тех, кто "городил" это потрясающее по своей абсурдности дело. Меня удивляет и поведение адвокатов Чижова и Балабанова — они вместе с подзащитными, скорее всего, хотели "выехать" на том, что свалят всё на Павла Закурдаева, но в который раз такая тактика оказалась несостоятельной.

Теперь у родственников Павла, прежде всего у его дедушки, который служит священником, осталась последняя возможность добиться справедливости — обратиться в Верховный суд страны. Надежд на то, что удастся остановить этот репрессивный каток, не так много, и поскольку наша страна вышла из-под юрисдикции Европейского суда по правам человека, остаётся уповать разве что на Божий суд.

Между тем, сразу после вынесения кассационного определения активизировалось всё семейство Берестовых. Родители Бориса вчинили к осуждённым иски о взыскании ущерба за моральный вред. Суммы огромные: с одного только Закурдаева и его родителей мать и отец Берестовы хотят получить в свою пользу по полмиллиона рублей, в пользу сына — ещё полтора миллиона. Обосновывают такие требования вредом, причинённым здоровью их сына. Да, но как тогда быть с выводом эксперта Ходаковской о том, что вреда здоровью Берестова не причинено? Как и с тем, что судья Панова, вынося свой приговор, так и не смогла определиться, было ли вообще проникновение предметов в область прямой кишки потерпевшего? А каковы его родители, особенно папаша, которого прежде, судя по многим обстоятельствам и деталям, судьба сына мало волновала, если волновала вообще. Но тут запахло возможностью срубить бабла, которого хватит не на одну выпивку...

Константин ПРОХОРОВ