Память без срока давности (Продолжение)

«В тылу врага, где нет своего тыла»

Продвигаясь вглубь фашистского тыла, отряд Шестакова постепенно разрастался. К концу мая 1942-го в нём насчитывалось уже порядка 100 человек, в начале сентября того же года — более сотни, а спустя несколько месяцев численность отряда увеличилась до 150 бойцов, и все — как на подбор. На своём пути шестаковцы оставляли заметный диверсионный след. Они уничтожали полицаев и забирали их продовольствие, беспощадно громили фашистов, устраивали засады на автоколонны и разбивали вражеские гарнизоны, приводили в негодность линии вражеской телефонной связи и едва ли не каждый день взрывали километры железнодорожного полотна, по которому шли на фронт составы с немецкой живой силой, техникой и продовольствием. Всё это приводило фашистов в бешенство, а отряд продолжал своё славное шествие, освобождая советскую землю от оккупантов.

Дневник позволяет в деталях восстановить путь продвижения отряда. Оборотов скрупулёзно записывал названия всех населённых пунктов, в которых им довелось побывать, все места, где бойцы "Славного" проводили диверсии, будь то большой город или обычный хутор, которого в наше время уже и не существует.

Из Дятьковского района отряд в начале июня 1942 года перебазировался в Жирятинский, где была очень напряжённая обстановка. Здесь "Славный" стал активно работать с местным партизанским отрядом Панасенкова. Вместе они провели множество операций, а спустя месяц приняли решение перебазироваться в клетнянские леса.

Из дневника Оборотова: «В этом районе не было возможности дальше оставаться… Вместе с отрядом Панасенкова двое суток двигались ночью в клетнянские леса по глухому лесу, по тропинкам. Часто застревали повозки в болоте, ломались дуги, оглобли, вытягивали всё на себе».

Они практически не оставляли противнику времени на "раскачку", едва ли ни с первого дня приступая к диверсионной работе и уничтожению немцев и их прихвостней. Прошло меньше двух недель, как шестаковцы перебрались в клетнянские леса, а они уже успели основательно насолить оккупантам, уничтожив несколько гарнизонов, маслозавод, склады продовольствия и боеприпасов. Шестаковцы умудрились даже увести под носом у фрицев из немецкой скотоводческой фермы 80 коров.

Те недоумевали от такой дерзости советских солдат, усиливали посты, активно разыскивали шестаковцев, особенно их командира, объявив за его голову немалую награду, и мобилизовали все силы, чтобы суметь предотвратить действия советских диверсантов.

Из дневника "Славного": «С каждым днём всё труднее и труднее становится подход к ж.д. дорогам, т.к. немцы прочёсывают местность, прилегающую к ж.д., сильно охраняют собаками и иногда находят уже поставленные мины, которые разминируют удачно и неудачно. Кроме того заставляют охранять ж.д. подходы к ней местных жителей, которым даётся определённый участок, за который он отвечает и если произойдёт на их участке взрыв то немцы расстреливали их и поэтому они боялись и находились такие люди, которые сообщали немцам появление диверсионных партизанских групп, против которых немцы применяли облаву».

Невзирая на все сложности, шестаковцы доблестно выполняли поставленные задачи. И всё же они надеялись на то, что их отзовут на фронт. Подобную запись Михаил Иванович сделал лишь единожды, 1 октября 1942 года: «Мы с нетерпением ждали приказа о выходе из тыла врага, т.к. когда мы уходили, то нам говорили, что через три месяца мы вас отзовём из тыла, но теперь нет никаких надежд на выход».

Очень скоро настроение в отряде изменилось. Спустя несколько дней Оборотов запишет: «Из Украины в клетнянские леса прибыл крупный, хорошо вооружённый отряд Героя Советского Союза генерал-майора Фёдорова, который остановился в 5 км. от нас».

Все отряды постоянно взаимодействовали, сообща проводили операции, вместе хоронили погибших и отмечали праздники. 7 ноября 1942 года, в годовщину Великого Октября, на праздник к шестаковцам пришёл генерал-майор Фёдоров. Это событие Оборотов опишет крайне лаконично: «Праздник провели хорошо, весело».

Но расслабляться было некогда. В воздухе витала напряжённая обстановка. Партизанские отряды распределили между собой участки обороны и сферы влияния, расположившись очень близко друг к другу. Они защищали от немцев деревни и местных жителей, организовали разветвлённую агентурную сеть, разведка работала на опережение…

«Мы чувствовали, что предстояли жестокие бои, ибо немцы не оставят без внимания такое скопление партизан и должны предпринять против нас крупные операции, т.к. мы контролировали вокруг своего места стоянки на 50—60 70 и 80 км все деревни и дороги», — записал в дневнике Михаил Иванович. И его предположения вскоре оправдались. На блокаду клетнянских лесов немцы бросили порядка 40 тысяч войск. Шестаковцы не унывали, для скрытой борьбы с фашистами они придумали хитроумный план.

Из дневника Оборотова: «В расположение немецких частей посылаем ставки и сводки Совинформбюро, которые переправляем на лошадях. В повозку садим 2—3 чучела, снаряжаем их листовками и направляем лошадь в гарнизон. Впоследствии таким же образом стали посылать чучела заминированными, на которых взрывались немцы и власовцы».

Сообща партизанам всё-таки удалось прорвать кольцо окружения. Вместе с ними ушли и местные жители. «Колонна выстроилась до десяти километров… С первых же минут движения стали освобождаться от груза: сбрасывали мясо, соль, муку, сало и прочее. У нас в отряде не чего было бросать, весь запас был в вещмешках. Весь путь отрядов был услан брошенными вещами», — писал Михаил Оборотов. Выход из окружения получился нелёгким и растянулся на несколько дней. Отсутствие единого командования привело к несогласованности действий партизанских командиров и, соответственно, отрядов.

Оборотов с группой выполняли порученное задание и смогли соединиться с отрядом только 5 февраля 1943 года. К тому времени их считали погибшими, на 8 человек уже дали в Москву соответствующую радиограмму. Но в день возвращения группы исправили ошибку, сообщив командованию о том, что ребятам удалось выжить.

Вскоре шестаковцы ушли на Запад, в белорусские леса. Но чётко разделить их деятельность на территории современных России и Беларуси невозможно — настолько тесно всё переплетено: из клетнянских лесов они выходили на диверсии в Гомельскую область, с Гомельщины шли взрывать эшелоны на нынешнюю российскую территорию… Да и не было тогда нужды делить государства между собой. Была одна огромная страна под названием Родина.

Жизнь в отряде

Продовольственные запасы "Славный" пополнял во время хозяйственно-боевых операций, конфискуя у полицаев и немцев продукты питания, скот и бытовой инвентарь. Читая дневник, заостряешь внимание на том, что где бы ни базировался отряд, бойцы старались приблизить свой быт к нормальным условиям. В лесу они строили баню и создавали импровизированную хлебопекарню, делали столовую и госпиталь, мастерили для лошадей конюшни, самостоятельно шили недостающее обмундирование и изготавливали лыжи.

Из дневника: «Создана бригада плотников для изготовления лыж для отряда. В бригаду вошли дядя Паша Кудряшов, Дормидонтов, Соболев и ряд других. Нужно сказать, что лыжи получились замечательные, делались по всем правилам. Делали лыжи из берёзы и клёна. Готовые лыжи сушили, а затем варили в дёгте, лыжи получались удачные и были сделаны для каждого бойца».

При необходимости в отряде организовывали работу кузницы, где в роли кузнецов выступали сами бойцы, у которых когда-то был подобный опыт. Периодически отряд Шестакова встречал советские самолёты, которые снабжали чекистов продовольствием, одеждой, медикаментами и боеприпасами, а также забирали "тяжёлых", которых было сложно вылечить в походных условиях.

«За ранеными был особый тщательный уход. Особенно искреннюю отцовскую заботу проявлял майор Шестаков и благодаря умению и заботливому отношению врача Давыдова, большинство раненых быстро поправлялось и вставало в строй. Всё, что можно было достать, всё было для раненых», — писал Оборотов.

Стоит сказать, что шестаковцы нередко приводили в недоумение не только врагов, но и друзей. Выправка, сноровка, скорость, острота мысли и отличная физподготовка в совокупности не раз ставили людей в тупик. «Какие-то вы неправильные партизаны, — доводилось им слышать и от партизан, и от гражданских. — Первый раз таких видим».

(Окончание следует)