Ждёт-пождёт сенатор информацию

Одной из самых заметных тем, освещавшихся в прошлом году на страницах нашей газеты, стала ситуация в комаричском посёлке Лопандино, где две пожилые старушки, А. Рыженкова и Н. Макеева, доживали свой век в полуразвалившемся здании конюшни, возведённом здесь в конце XIX века княгиней Марией Воейковой. После выхода первой же нашей публикации «Комаричская "жесть"» происходящим заинтересовались журналисты телепередачи "Мужское/Женское" Первого канала. Мы связали с ними комаричских общественных активистов, и вскоре в Лопандино приехала съёмочная группа одного из ведущих телеканалов страны. А ещё через некоторое время на Первом вышла в свет телепередача, главной героиней которой стала одна из лопандинских бабушек, Нина Макеева. О том, что произошло дальше, знает вся страна: известный рок-музыкант, лидер группы "Ленинград" С. Шнуров проникся бедой Нины Дмитриевны и купил ей квартиру.

А вот другой старушки, Анны Рыженковой, в студии "Мужского/Женского" не было. В конце лета её забрала к себе на несколько месяцев погостить проживающая на Украине дочка. И осенью пришлось ей возвращаться в разваливающуюся княжескую конюшню. Правда, впервые за много лет перед ней забрезжила надежда: после того, как про эту конюшню стало известно всей стране, зашевелились чиновники, годами не обращавшие внимания на то, в каких скотских условиях вынуждены жить здесь люди. А также правоохранители, сообщившие о возбуждении уголовного дела — изучив сообщения средств массовой информации, они усмотрели в действиях чиновников халатность. Заявил о своей готовности подключиться к решению проблемы и сенатор С. Калашников, представлявший в студии Первого канала брянскую власть. В телепередаче, а затем в беседе с нами Сергей Вячеславович пытался защитить комаричских чиновников, заявлял, что в этой ситуации они сделали всё возможное. Но на самом деле они не сделали… ничего. Причём, не сделали ничего до сих пор.

20 января мы снова приехали в Лопандино. Хотели встретиться с продолжающей жить в конюшне Анной Рыженковой и снять репортаж о её житье-бытье. Но Анны Сергеевны дома не оказалось: после новогодних праздников она попала в больницу, где ей сделали операцию. Односельчане старушки показали нам копию датированного 5-м декабря прошлого года документа, который можно смело назвать единственным следом чиновничьей активности за последние месяцы. Это — извещение Лопандинской сельской администрации, из которого следует, что «согласно протокола № 2 от 04.12.2017 г. заседания жилищной комиссии» Рыженкова А.С. «поставлена на учёт в качестве нуждающегося в жилом помещении, предоставляемом по договору социального найма». В самом протоколе значится, что помещение, в котором она прописана, «не отвечает установленным для проживания требованиям». Ну спасибо! Усмотрели-таки, что не отвечает, поставили на учёт в 76 лет. Теперь бы дождаться того великого счастливого дня!..

«Анна Сергеевна — умная, воспитанная, добрая женщина, — рассказывает о своей тёте племянница старушки А. Змерзлова. — Куда бы она ни ходила, куда бы ни обращалась — везде говорила про Нину Дмитриевну Макееву, которую теперь осчастливили квартирным подарком, про то, что вместе в конюшне живут. А вот Нина Дмитриевна ни слова про Анну Сергеевну в передаче не сказала, благодарит только, что ей купили квартиру — и всё». Про то, что в посёлке существует очередь нуждающихся в получении жилья Антонина Алексеевна узнала с удивлением:

— Я первый раз об этом слышу. Я здесь родилась в 1965 году, прожила почти 53 года — и первый раз слышу, чтобы здесь была квартирная очередь.

— То есть, по сути, получается, что очередь здесь изобрели, чтобы погасить эту ситуацию?

— Да, мне тоже так кажется.

Кроме Анны Рыженковой и Нины Макеевой в доме-конюшне по улице Парковой прописаны ещё три человека. Всем троим также были вручены аналогичные извещения, дающие хоть и слабую, но всё-таки надежду на то, что когда-нибудь им выделят достойное жильё. Из этих троих зимует в конюшне только один — 58-летний Владимир Финошкин. Живёт он здесь с рождения — жилище досталось ему, самому младшему из семи детей в семье, по наследству от родителей. Его угол расположен в центральной части конюшни и выглядит получше, чем у Анны Рыженковой. Но у него своя беда: в результате обильных снегопадов создалась угроза обрушения крыши. По осени часть крыши уже обрушилась, но произошло это, к счастью, не над его жилищем, а чуть в стороне. Но где гарантия, что под давлением снега старые прогнившие перекрытия не продолжат разваливаться? «Это может произойти в любой момент — спи и думай, как бы не обвалило», — говорит Владимир Максимович.

Приблизившись ко входу в крайний подъезд здания — тот самый, где совсем недавно проживала Нина Макеева и где продолжает проживать Анна Рыженкова, обращаем внимание на чуть припорошенные снегом свежие следы. Подходим к двери и видим, что совсем недавно кто-то её ломал. Оторванная её часть валяется здесь же, в снегу. Осторожно входим в тёмный сырой коридор. Антонина Алексеевна берётся за замок, висящий на двери комнатушки своей тёти, и он вываливается прямо ей в руки. Получается, что за время отсутствия старушки дверь была взломана. А когда мы зашли в само помещение, то увидели в нём сваленные в кучу вещи и обломки разбитой печи. Кто, какие нелюди разгромили последний приют бедной старушки, куда ей податься теперь?!

В этот момент вспомнились бойкие заверения сенатора Калашникова в том, что он готов оказать поддержку проживающим в ужасных условиях лопандинцам. Набираю телефонный номер, включаю громкую связь. Сенатор берёт трубку. Рассказываю ему о том, что снова приехали мы в Лопандино, где всё также проживает в конюшне одна из бабушек. На этих словах собеседник прерывает меня:

— Стоп, стоп, стоп, стоп. Она что, там проживает?

— Конкретно сейчас она в больнице…

— Подождите, ей же Шнур дом купил.

— Так в конюшне жили две бабушки.

— Не-ет, там была одна на момент передачи. Это уже вторая подселилась, наверное.

— Ни в коем случае.

— На тот момент там жила одна бабушка.

— Нет, на тот момент там жили две бабушки, но одну забрала дочка на Украину погостить, а через три месяца привезли её назад.

— А, ну то есть бабушку поселили в надежде, что кто-то ещё купит дом, правильно я вас понимаю?

Пришлось ещё раз рассказать про нашу прошлогоднюю поездку в Комаричский район, про публикацию, героинями которой стали Рыженкова и Макеева, про то, что когда происходили съёмки передачи, одной из них в Лопандино не было, а потому и обошли её стороной журналисты Первого канала. И вот теперь, после выписки из больницы, она снова будет вынуждена ехать в конюшню или скитаться по родственникам в надежде на то, что кто-нибудь приютит её до тёплых дней…

Выслушав мой рассказ, Сергей Вячеславович произнёс:

— Для начала надо понять ситуацию, для этого надо переговорить с главой района. После этого будем принимать решение. Насколько я знаю, у администрации области и у района было реальное желание из этой дурацкой ситуации выйти, и я думаю, что совместными усилиями можно что-то сделать, но нужно чётко понимать ситуацию.

— И когда вы будете её понимать?

— Ну не знаю, как только получу информацию.

Прошёл месяц, но никаких следов получения г-ном Калашниковым хоть какой-то так ожидаемой им информации не появилось. Всё продолжает оставаться так, как и было.

Владимир ПАНИХИН