Сожгли у девочки машину…

В начале февраля стало известно, что Брянская область попала в число восьми российских регионов, где нарушают права журналистов и препятствуют их профессиональной деятельности. Сведения об этом были озвучены на заседании Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека председателем постоянной комиссии по свободе информации и правам журналистов П. Гусевым. Речь шла о воспрепятствовании получению представителями СМИ информации о ситуации с коронавирусом и попытках привлечь их к ответственности за фейки о нём. И то, и другое, как известно, на Брянщине в минувшем году имело место, правда, нынешняя региональная власть начала нарушать права журналистов задолго до того, как мы столкнулись с ковидом и его последствиями.

Но сегодняшний разговор — о ситуации, которая несколько выбивается из общего ряда, и в то же время в очередной раз демонстрирует, насколько опасна журналистская профессия. Речь — о произошедшем в ночь на 18 января поджоге автомобиля руководителя телеканала "Городской" Марии Сергеенко.

Этот телеканал занимает на областном медиаполе особое место. С одной стороны, он находится в конфронтации с некоторыми представителями брянской правящей верхушки (такими, например, как замгубернатора А. Коробко, директор департамента природных ресурсов и экологии Т. Цыганок), периодически критикует их коллег по областной исполнительной власти; с другой — зная о том, кто за данным телеканалом стоит, применять по отношению к нему слова "независимый" или "оппозиционный" было бы не совсем правильно. Это только губернатор А. Богомаз, лукаво улыбаясь, может с облдумской трибуны называть оппозиционером своего серого кардинала С. Антошина. И независимость, и оппозиционность канала ограничены строгими рамками, хотя сравнивать "Городской" со "стерилизованными" СМИ, вроде ГТРК "Брянск", не говоря уже о полностью подконтрольных департаменту внутренней политики, нельзя. Здесь нет-нет, да появляются репортажи и публикации на острые темы, героями которых становятся действующие чиновники и депутаты, представители партии власти... Словом, первой мыслью после того, как стало известно о произошедшем с автомобилем журналистки, было то, что поджог — это месть кого-то из "жертв" разоблачений телеканала. Но тут же возникли и контраргументы: не так легко сыскать такую "жертву", потому как слишком громких разоблачений на "Городском", пожалуй, и не было.

Через пару дней мы связались с г-жой Сергеенко и попросили её прокомментировать ситуацию. «Я сразу хочу отмести мысли о том, что это было самовозгорание. Автомобиль 2018 года, был на гарантии, 9 января, то есть за девять дней до ЧП, прошёл полный техосмотр… Это однозначно поджог, что подтверждается и результатом экспертизы, которую проводили эксперты госпожнадзора. Был найден и фитиль, так они называют место, откуда пошёл огонь, и остатки этого фитиля — некая субстанция, сильно пропитанная горючими материалами. Неофициально мне сказали, что она была пропитана 92-м бензином. Почему сразу возбудили дело именно по статье "Поджог"? Потому что на месте были найдены остатки бензина такой марки, которого не было в моей машине.

Кто это мог быть, я просто не знаю, и мне даже страшно кого-то обвинять. С какой целью это было сделано, не могу сказать, они же своей цели не достигли. Я ведь даже не понимаю, откуда это прилетело и в какую тему я влезла такую, что нужно мне было поджигать машину. Это первый момент. Второй. Мне некоторые коллеги говорили: почему ты думаешь, что именно тебя хотят запугать? Может, хотят запугать людей, которые стоят за тобой. Кто за мной стоит? Антошин? Пайкин? Кого хотели запугать?».

Задаю вопрос — может, не Антошина и Пайкина хотели запугать, а коллектив, журналистов телеканала? «Самостоятельным можно быть, — отвечает собеседница, — только ведя своё собственное дело. Пока они работают в моём коллективе, всё равно есть определённый вектор, так всегда бывает… Из моих журналистов никто не напугался, хотя бы потому, что мы не делаем ничего зазорного. Я перечитываю материалы, которые могли возбудить людей, и не вижу никакого криминала с нашей стороны — пользуемся открытыми данными, не выискивая ничего. Есть сайт "Росправосудие", есть ЕГРН, ЕГРЮЛ, мы просто сопоставляем и анализируем, где, что, кому принадлежит — и всё».

Называю фамилии двух персон, которых могли сильно задевать и раздражать публикации "Городского" — те же Коробко и Цыганок. Известно, что обое они могут быть довольно изощрёнными в своих поступках, и, в принципе, способны пойти на многое… Сергеенко: «Эти две фамилии я называла среди возможных (заказчиков преступления — прим. авт.), когда меня первично опрашивали в отделе полиции, называла ещё несколько фамилий, которые могли бы зайти так далеко, но с другой стороны, это было бы слишком очевидно. Если найдутся доказательства, что это были именно они, то для меня это будет ещё одной печатью идиотизма на головах этих людей. При таком открытом противостоянии прийти и палить машину — это мог только дегенерат конченый, в моём представлении. Больше склоняюсь, что это какой-то другой герой наших публикаций, кого я задела, раскрыв его схемы приобретения недвижимости, либо рассказав о его бизнесе, либо что-то где-то раскрыв такое, что он хотел скрыть и всю жизнь скрывал…

Следователь Бежицкого отдела полиции заверил, что следствие идёт. Как ищут, что они ищут… — наверняка, эта информация закрытая, поэтому не знаю, как проходит расследование, но хочется верить, что заказчик будет найден. Хотя Игорь Статычнюк (дятьковский журналист, у которого несколько лет назад тоже спалили машину — прим. авт.) говорит: «Маш, отпусти, забудь»...».

Как откликнулись на произошедшее те два человека, которые, по словам моей собеседницы, стоят за ней — Пайкин и Антошин? «Эти люди меня поддержали, больше не могу ничего комментировать. Не только они поддержали — очень многие, не буду называть фамилии, потому что Богомаз их просто уроет. Бывшие замы губернатора, некоторые депутаты областной Думы звонили, высказывали поддержку. Ведь то, что произошло, это что-то из ряда вон выходящее. XXI век на дворе, что они хотели, какую цель ставили?.. Поразило количество звонков со словами поддержки от журналистов — позвонила половина сотрудников ГТРК, "Губернии", что очень показательно, потому что мы всё равно считаемся соперниками. И отписывались ребята: «Маш, держись! Вы всё делаете правильно, за вами все следят, за вами все смотрят»… Ещё мысль, которую я для себя открыла после этого пожара. У меня нет внутри ни злости, ни обиды, не знаю, на кого злиться и на кого обижаться. Была машина — было удобно, было быстро, я передвигалась, могла в несколько мест съездить, материалы отписать, с кем-то переговорить… Сейчас какая-то остановка, я всё воспринимаю просто как остановку — чтобы осмотреться, понять, что и где происходит, и пойти дальше... Но картинка перед глазами, когда я выбегаю к окну, смотрю вниз и вижу, что машина горит и пламя вылетает из-под капота, пока неизбывна, потому что я всё-таки девочка, как бы там ни было».

Не мог не поинтересоваться взаимоотношениями между "Городским" и губернатором — на предновогодней пресс-конференции главы региона, насколько можно судить по видеоотчёту "Брянской губернии", представителя этого телеканала не было. Сергеенко: «Нас даже не информируют о тех мероприятиях, которые происходят. Это произошло после 30 марта прошлого года, когда я лично присутствовала на коронавирусном брифинге Богомаза, с которого он демонстративно выгнал чиновников, заявив: «А что вы можете ещё сказать, чего не скажу я?». Я просто дословно расшифровала его речь, среди других его слов были такие: «Чего бежать впереди паровоза, помогая предпринимателям?». Это лично его слова, дословно, я ничего не придумала, но они вызвали какое-то цунами, и после этого больше ни разу телеканал "Городской" не был приглашён, даже не оповещается о мероприятиях, которые проводит региональная власть. Мы не переживаем, иногда достаточно посмотреть выступления по другим телеканалам, чтобы сделать выводы о логике чиновников, о векторе их работы».

Моей коллеге можно посочувствовать. Потеря личного авто, создавшая немало неудобств, вполне тянет на это. Пока трудно говорить о причинах его возгорания, но если это была реализация чьей-то мести, связанной с профессиональной деятельностью пострадавшей, то она ещё легко отделалась. Хотя бы даже в сравнении с той атмосферой, которая существует уже шестой год вокруг нашего издания. Когда нет автомобиля и жечь нечего, применяется тактика выжженной земли. Напомню ещё раз: губернатор и его окружение, в которое входят вышеупоминавшиеся Антошин и Коробко, лишили нас возможности печатать газету в областной типографии, распространять через киоски "Брянсксоюзпечати", неоднократно устраивали охоту на частных распространителей, изъявлявших смелость продавать газету, устраивают прессинг подписчиков, даже название — "Комсомолец Брянска" — у них под строжайшим негласным запретом. Мы нисколько не паримся по поводу того, что нас не зовут на властные мероприятия, всячески зажимают предоставление информации — та информация, которой власть "великодушно" делится с нынешними рептильными СМИ, мало кому интересна. Без всякого сотрясания воздуха и скулежа мы на основе того, о чём другие молчат, делаем своё газетное дело. При этом, разумеется, не собираемся следовать рекомендациям "забыть и отпустить". Не советуем делать это и Марии Сергеенко, если, конечно, она убеждена, что пострадала именно за свою журналистскую строптивость.

Владимир ПАНИХИН