На фоне измельчания

— Евгений Васильевич, Брянской областной писательской организации недавно исполнилось 60 лет. Чем это не повод для нашей очередной литературной беседы?! "Писательский" сайт нынче полнится сообщениями о всевозможных мероприятиях. Но почему-то это копошение не очень радует и впечатляет. Всё же авторитет литературной корпорации крепнет не этим. А чем? Обращаюсь с этим вопросом к вам, понятное дело, не случайно. Большая часть 60-летнего существования писательской организации прошла на ваших глазах.

— Некоторое время назад перечитал в одном из номеров журнала "Новый мир" за 1957 год (у меня коллекция подписок на него с 1949 года) очерк «В Брянске». В нём рассказывалось о том, как в нашем областном центре заявляла о себе местная творческая прослойка. Среди одарённых художников, мастеров декоративно-прикладного искусства, театралов заметное место занимали в повествовании и брянские труженики пера. Речь шла о Леониде Мирошине, Викторе Сафонове и Алексее Козине. До создания областной писательской организации было ещё шесть лет. А родилась она с подачи Николая Грибачёва, нашего земляка, видного поэта, публициста, общественного деятеля, лауреата Ленинской и двух Сталинских премий. Организация была небольшая, всего пять человек. Ответственным секретарём стал прозаик и драматург Алексей Семёнович Козин. Ещё в ней были не лишённый писательского дара партийный и советский работник Владимир Константинович Соколов, самый тогда молодой журналист и прозаик Виктор Белоусов, поэт Илья Швец и совсем забытый сегодня Сергей Петрунин. Я его запомнил по подборке так называемых "колхозных" стихов в "Новом мире". Дело в том, что Петрунин был направлен, как и многие другие, на подъём сельского хозяйства, это была инициатива Хрущёва, ну а журнал вынужден был реагировать на неё.

Тогда все входящие в крохотную писательскую ячейку были довольно популярны. Они заявляли о себе книгами, которые издавались в местном издательстве "Брянский рабочий". Позднее возникло Приокское издательство с центром в Туле. Охватывало оно четыре области — Брянскую, Орловскую, Калужскую и Тульскую. В каждом областном центре были созданы отделения, здесь рукописи проходили рецензирование, которое в решающей степени определяло их дальнейшую судьбу. Тиражи издаваемых книг были по тем временам небольшие, хотя относительно нынешних они впечатляли.

Что касается организации 70—80-х годов, то я знал всех её членов, со многими был в добрых отношениях. Единственный, кого никогда не видел — это прозаик Устин Шереметьев, он болел, жил в Жуковке, редактировал местную районку. Ему, кстати, в этом году исполнилось бы 110 лет. Писательская организация всегда, вплоть до недавнего времени, до ухода Владимира Сорочкина, отмечала юбилейные даты собратьев по перу. Сейчас этого нет. В этом году было 100-летие Александра Саввина, исполнилось бы 110 лет Алексею Козину, 80 лет брянскому литературоведу, преподавателю БГУ Владимиру Погорельцеву. Он входил, правда, в другое писательское сообщество, в Союз российских писателей, но всё же… Все они забыты. А в былые времена такие даты обязательно привлекли бы внимание творческой общественности. И не только брянской. На солидные писательские юбилеи к нам, как правило, съезжались известные гости, наверняка, были бы творческие вечера. Но что говорить о персоналиях, если осталось почти незамеченным 60-летие самой писательской организации?! Я увидел лишь короткий сюжетец по областному телевидению с затерявшейся где-то в глубине своего служебного кабинета нынешней её руководительницей Ириной Пенюковой.

— Известно, что Ирина Валентиновна — врач-уролог. Как вы смотрите на совмещение ею этой профессии с хлопотами по организации литературного процесса на Брянщине? Да ведь и что-то надо делать для поддержания творческой репутации…

— Писателем может быть человек любой профессии. Скажем, Владимир Константинович Соколов был, я говорил уже, партийным советским работником. Может ли возглавлять писательскую организацию действующий врач? В отечественной литературе я знаю всего несколько таких личностей, которые служили медицине, а впоследствии стали крупными писателями — тот же Василий Аксёнов, Григорий Горин. Сюда же можно отнести и известного барда Александра Розенбаума. Но я знаю только одного врача, который умудрялся как-то совмещать врачевание и писательство — это Юлий Крелин. У него вышла книга «Хирург» о врачебных делах доктора Мишкина, по ней в своё время сняли телевизионный фильм. Кроме того, Крелин написал интересную книгу воспоминаний «Извивы памяти», она у меня есть. Умер в Израиле. У него хотели лечиться многие. Но ещё раз: совмещать профессию практикующего врача и заниматься литературным творчеством — едва ли возможно.

В нашей писательской организации после Сорочкина наступил период какой-то неопределённости. Сорочкина ненадолго сменил Виктор Решетнёв, но он, занимающийся бизнесом, быстро понял, что сел не в свои сани. Нынешняя организация — это не та, что была в советскую эпоху, когда литературным мастерам помогал обком партии. Тогда служители пера ездили по области с соответствующими циркулярами, где говорилось, что им поручается выступать перед трудовыми коллективами. Приезжали в какой-то район, шли к секретарю райкома, получали "наряд" и отправлялись выступать в платёжеспособную организацию. Этот приработок позволял сводить концы с концами, прежде чем издавались книжки. А издавались они редко, у членов Союза писателей примерно раз в пять лет.

Возвращаясь к Пенюковой. Я не очень хорошо знаком с её творчеством… Думаю, это временная фигура. Кто способен её заменить — сложно сказать. Тут надо быть и авторитетным литератором, и обладать качествами делового человека — сегодня это особенно важно. Таковых на нынешней брянской литературной поляне не вижу. Может, плохо её знаю? Одно ясно: нынешняя ситуация в писательской организации — плачевная, и каких-то обнадёживающих перспектив не просматривается. Какое-то измельчание во всём.

— Вы привычно строги в оценках.

— Но если кто-то сомневается насчёт вывода об измельчании, то вот вам лежащая передо мной антология брянских писателей. Я, правда, не знаю, почему антология — это биографии брянских писателей, членов Союза на момент издания книги в 2008 году. В конце — большая статья брянской критикессы, кандидата филологических наук, в прошлом преподавателя Брянского госуниверситета Ларисы Семенищенковой. Но (тяжело вздыхает — В.П.) здесь столько моментов, оценок, которые хочется как минимум оспорить. Ну вот читаю об одном из "писателей", которого в советские времена, скорее всего, забраковали бы на всех уровнях: «Появилась целая плеяда прозаиков нового поколения. Исключительный интерес любителей книги вызывает творчество Юрия Бурносова». Этот Бурносов служил у губернатора Лодкина пресс-секретарём. Получил за свои труды квартиру. А эти труды включали в себя выполнение "киллерских" заданий. Речь — о политическом киллерстве. Была в своё время создана газета "Вечерний Брянск". Исключительно для того, чтобы мочить лодкинских конкурентов перед очередными выборами губернатора. Прежде всего — Николая Денина. Я не забуду публикацию с соответствующим заголовком «Денин опять испортил воздух». Имелась в виду птицефабрика "Снежка". Словом, г-же Семенищенковой, наверное, следовало бы быть повнимательнее и повзыскательнее в оценках персонажа, которому она посвящает почти страницу своего восторженного текста. Помню, этот персонаж в одном из номеров рекламного журнала "Брянская тема" ошарашил меня своей безапелляционностью и бесцеремонностью. Он, видите ли, не считает крупными и значительными писателями Горького и Льва Толстого. И в то же время Семенищенкова не считает зазорным писать об исключительном интересе к опусам самого Бурносова. Или она же — о Лодкине: «Брянский литературный сказ, жизнь которому дал писатель (имеется в виду Лодкин — Е.П.), — это жемчужина брянской литературы, оригинальнейший национальный жанр, с которым мы знакомы, прежде всего, по произведениям "Малахитовая шкатулка" Бажова, представлен в брянской литературе ярко, значительно».

Читая подобные суждения, отмечаешь, что эти произведения, вызывающие восторг у автора, ещё несколько десятилетий назад не прошли бы редактуру людей, которые бы готовили их к печати. И это — следствие резкого измельчания литературного творчества и всего, что связано с ним. Возьмите ту же писательскую организацию, прежде в её состав принимали очень трудно. Нужны были не одна и не две книги, нужны были серьёзные рекомендатели, которые помимо всего прочего могли поручиться за будущего члена Союза писателей. Но пришли иные времена — взошли иные имена. Вот только имена ли? Сегодня в нашей разросшейся писательской ячейке около 40 членов Союза писателей. Это немыслимо. Когда-то поэт Юрий Левитанский говорил, что 10 тысяч писателей в стране — нонсенс, такого не должно быть. А нынче их не 10 тысяч, а много больше. Хотя как раз сегодня настоящему литературному творцу этот союз не особенно-то и нужен. Брянский поэт Игорь Непомнящий, выпустивший недавно замечательную книгу «Винтовая лестница», легко обходится без него. В то же время я не против, когда объединяются по-настоящему яркие и творческие личности. В этом контексте жаль, что в нынешней писательской организации даже не вспомнили тех людей, которые её создавали и успешно продолжали литературный процесс на Брянщине. Две газеты, "Брянский рабочий" и "Брянский комсомолец", выходившие тиражами, которые сегодня многим и не снятся, регулярно публиковали на своих тематических страницах материалы, которые широко и живо обсуждались. В первую очередь, не в пример семенищенковским, критические, порицавшие всевозможную литературную халтуру.

В своей недавно вышедшей книге «Могу ли забыть…» я постарался воздать хотя бы частичную, пусть и посмертную благодарную дань тем, кто стоял у истоков писательской организации, и кто внёс значительный вклад в брянскую литературу — Владимиру Соколову, Владимиру Парыгину, Николаю Алексеенкову.

— Вы упомянули Игоря Непомнящего, высоко оценив его поэтический труд. Но не все согласны с такой оценкой. К примеру, Владимир Владыкин, именующий себя писателем, возражает. А ещё он сетует на то, что его книги удаляют из библиотечных фондов.

— Владимир Аполлонович, конечно, имеет право на своё мнение. Но есть объективные вещи. Непомнящий, безусловно, значительная фигура в литературе, поэзии. Наряду с его отцом и я стоял у истоков его поэтического рождения, разглядев в 15-летнем подростке литературный дар. Позже познакомил его с известным поэтом, переводчиком, критиком, профессором Литинститута Львом Озеровым, который содействовал появлению этого имени в центральной прессе. Стихи ещё совсем юного Игоря публиковались в "Литературной газете", той, которая издавалась миллионными тиражами, и в журнале "Смена". Его рецензии и статьи печатались в "Литературном обозрении", в "Вопросах литературы", в других изданиях. Что до Владыкина, то критерий, который применяет относительно творчества Непомнящего, лучше бы он применял к публикациям всё реже издаваемого им литературного альманаха. На его страницах порой публикуется такая белиберда, что берёт оторопь...

Он обижается, что угодил со своими книгами в немилость к библиотекарям? Вообще считаю ненужным навязывать кому бы то ни было свои книги. Искусственно спрос на них не сформируешь. Если библиотеки решили избавиться от книг Владимира Аполлоновича, значит, они того заслуживают. Тут обижаться — себе дороже.

— Коль затронули библиотечную тему, не могу не спросить, как вы восприняли замену многолетнего директора крупнейшей в регионе библиотеки имени Тютчева Светланы Дедюли Геннадием Селебиным?

— Что касается Дедюли и Селебина, то к первой у меня отношение неоднозначное, а ко второму — весьма однозначное. Светлана Степановна — фигура, бесспорно, колоритная. Ну-ка, почти четверть века руководить крупнейшей библиотекой! Прежде мои связи с её коллективом были прочными. Я старался посещать, участвовать во всех значимых библиотечных мероприятиях. С 1994 по 2012 годы мы проводили с библиотекой Андреевские чтения.

Но после того, как в 2014 году сменилась губернаторская команда, я оказался персоной нон грата и в библиотеке. У её руководителя в кумирах были Сорочкин, Лодкин и наш земляк, председатель Союза писателей России Николай Иванов. За последние годы я выпустил семь книг, но ни одна из них не была презентована библиотекой, хотя такие презентации устраивались на столичных площадках — в Центральном Доме литераторов и в Булгаковском доме. Но всё это считаю не столь важным по сравнению с тем, что произошло в библиотеке недавно. Появление в библиотечных руководителях Селебина — это какая-то, на мой взгляд, нелепость. Человек, не имевший никогда никакого отношения к библиотечному делу, — у руля коллектива, где немало увлечённых, профессионально подготовленных людей. О Селебине можно рассказывать долго, но для меня один факт говорит о многом. Геннадий Григорьевич, как известно, в различные годы предпринимал попытки избираться во власть. Помню, лет 10 назад, накануне очередных выборов, он, имеющий выгоничские корни, клятвенно обещал установить в Выгоничах памятник земляку Николаю Матвеевичу Грибачёву. Но и сегодня никакого памятника ни в Выгоничах, ни в грибачёвской родовой Лопуши нет.

— В конце нашей июньской беседы вы поделились своими творческими планами, сообщив, что после выхода в свет книги "Могу ли забыть…" собираетесь написать книгу воспоминаний о коллегах по журналистскому цеху.

— …У неё есть условное пока название — "Записки редактора", она будет о людях — многие из них уже ушли из жизни — которые оставили след не только в моей творческой жизни. Вдобавок хочу, чтобы были даны верные и точные оценки каким-то событиям, прежде всего — литературным. В той же цитированной уже антологии Лариса Семенищенкова, к примеру, пишет о многолетней деятельности при "Брянском комсомольце" литературного объединения "Родник" и утверждает, что его вели брянские поэты Николай Иванин и Марина Юницкая. Всё переврала. На первом организационном собрании "Родника" в декабре 1977 года были избраны его сопредседатели Иванин, мой коллега по "Брянскому комсомольцу" Виктор Кирюшин и я — корреспондент отдела пропаганды этой газеты. На второе и последующие заседания ни Иванин, ни Кирюшин не пришли, и все годы, вплоть до 1983-го, когда ушёл из "БК", литобъединение вёл я. На бесплатной основе. Потом меня сменил Борис Каченовский. После него "Родником" занималась Юницкая. Их труд уже неплохо оплачивался.

В записках я коснусь и каких-то политических событий девяностых — начала нулевых годов — куда же в наше непростое время без политики?! И здесь мне тоже будут помогать мои дневники. Фантазировать не намерен.

Одновременно в работе у меня и четвёртая книга о встречах с Евгением Евтушенко на Брянщине. Всего он приезжал к нам десять раз.

Беседовал Владимир ПАНИХИН

P.S. Уже после того, как этот материал был готов к печати, нам стало известно о том, как обстоят дела в писательской организации в настоящее время. Г-жа Пенюкова руководит ей чисто формально, рулят всеми процессами две ставленницы В. Сорочкина — Н. Мишина и О. Шаблакова, которые, не имея даже буклетов, не говоря уже о книжках, были приняты в Союз писателей через "чёрный ход". У брянских писателей регулярно накапливаются долги перед муниципалитетом за пользование помещением в доме по улице Фокина, документооборот и бухгалтерия практически не ведутся, из сорока членов организации членские взносы за последний год заплатили немногим более десяти, а некоторые, в том числе персоны, весьма известные на Брянщине, умудряются не платить их годами. Один из злостных неплательщиков — Н. Тимченко, которая недавно в очередной раз стала членом областной Общественной палаты. Представляет она там… брянских писателей, однако писатели её кандидатуру на новый срок не выдвигали и не рекомендовали. Одним словом, бардак, но он нисколько не помешал руководству писательской организации подготовить списки на награждение себя любимых и своих коллег почётными грамотами областной Думы и губернатора в честь 60-летия организации. А эти грамоты — не просто приятные побрякушки, а ступеньки к получению льгот.