«Серый кардинал» и мокрые штаны

Опубликовано: № 20 (679), 19 июля 2018 г.
Тема: Антошин С.С.

В прошлом номере, в публикации «Как отмывали "Облизанного"», помещённой под рубрикой "Судебный произвол", мы рассказали, как судебные инстанции, презрев и нормы права, и здравый смысл, удовлетворяли исковые требования депутата облдумы В. Никифорова, который спустя почти два года после выхода в свет наших критических публикаций почувствовал себя оскорблённым и ринулся за судебной защитой своего исключительно светлого имени. Публикуемый сегодня материал можно считать продолжением рассказа о судебном произволе, теперь с участием другого депутата облдумы — С. Антошина. В отличие от г-на Никифорова, тихо прозябающего в так называемом депутатском болоте, г-н Антошин не только занимает в облдуме кресло руководителя комитета по молодёжной политике и спорту, он в глазах хорошо информированной части брянской общественности является "серым кардиналом" губернатора, влияющим на управленческую практику последнего. Насколько серьёзно влияющим — выяснится, наверное, лишь в будущем, в не столь уже далёком.

С 2014 года, как только на Брянщине сменилось "первое лицо", мы не раз обращались к личности Сергея Сергеевича, которого в региональных политических кругах часто именуют "Эс. Эс.". Обращались — значит критиковали, в первую очередь, за наглость, с помощью которой проторил дорожку во власть, перешагнув, не ведая угрызений совести, как через бревно, через позорный факт в своей биографии, когда судом был осуждён за разглашение государственной тайны. Мы не только позволили себе напомнить нашим читателям об этом факте, но и ещё раз рассказали, что привело его к такому убийственному финалу. И вот, надёргав из публикаций фрагментов, которые, как ему казалось, порочат его безгрешный облик, бывший зэк, а ныне парламентарий, ринулся с иском в суд. Главной претензией к газете было то, что она раскрыла "тайну" его мокрых штанов, когда экс-сотрудник ФСБ во время оглашения обвинительного приговора упал в обморок и обмочился. О том, что именно это более всего беспокоит его доверителя и что именно это более всего подвигает Сергея Сергеевича требовать судебной сатисфакции, говорил мне в кулуарах судебного разбирательства его представитель, орловский юрист Е. Вышегородских. Ещё раз я был немало удивлён, когда именно из его уст услышал при рассмотрении в облсуде моей жалобы на вердикт Фокинского райсуда детали, говорящие о том, что с антошинскими штанами в день вынесения приговора произошло что-то "не то". Об этих деталях — в конце материала, а сейчас важнее сказать о другом, точнее ещё раз объясниться перед теми, кто не приемлет в газетных публикациях упора на дурно пахнущие физиологические акценты. Дело в том, что никакого такого упора не было. О мокрых штанах говорилось вот лишь в каком контексте. Эс. Эс., возродившись после длительного отсутствия в региональной политической среде из пепла безвестности, стал истово позиционировать себя как бесстрашного бойца с негативными проявлениями во властной и околовластной сферах. Вот тогда-то и было сказано, что в такое бесстрашие мешают поверить мокрые штаны и всё, что привело к ним раньше, в годы пребывания в команде губернатора Лодкина. Вот и весь контекст.

Однако от частного — к более общему. К тому, как в 2016, 2017 годах в Фокинском райсуде рассматривалось "дело Антошина". О перипетиях этого рассмотрения мы рассказывали в материалах «"Серый кардинал" в судебном интерьере» (16 декабря 2016 г.) и «Предательство, которое не прощается» (18 февраля 2017 г.). А ровно год назад в публикации «Чего изволите?» подвели итоги разбирательства в суде первой инстанции. К сказанному в ней можно добавить, что тогдашний наш главный герой — судья В. Корниенко, которому выпал жребий прислуживать бывшему сидельцу — уже не федеральный судья. В начале текущего года он был понижен в статусе до мирового судьи одного из участков Бежицкого района. И с учётом того, какие проделки за ним значились, можно сказать, что ещё очень легко отделался…

После того, как мы обжаловали решение Корниенко в апелляционном порядке, эстафетную палочку приняла Судебная коллегия по гражданским делам Брянского областного суда в составе судей В. Суярковой, Г. Шкобенёвой и Е. Апокиной. Нарушений, допущенных при рассмотрении дела в суде первой инстанции, было предостаточно, начиная с того, что Корниенко умудрился признать не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца Антошина не только все оспариваемые им сведения, но и те, которые им… не оспаривались. А те, которые оспаривались, в решении были без всяких объяснений изменены. Вряд ли Корниенко забыл, что суд выносит вердикт по заявленным истцом требованиям и может выйти за их пределы только в случаях, предусмотренных законом, и вряд ли не понимал, что при рассмотрении дела по иску Антошина такой необходимости не было. Просто слишком доверился доценту БГУ Т. Распоповой, чьё так называемое экспертное заключение являлось, можно сказать, первоисточником изменений. Не мудрствуя лукаво, утомлённый судейскими трудами Валерий Анатольевич переписал в своё решение значительную часть распоповского заключения. Переписал, даже не сверив фразы ни с газетным оригиналом, ни с антошинским иском…

Понятно, что такой вердикт был обжалован. Рассмотрение дела судом апелляционной инстанции началось в ноябре прошлого года. И в первом же заседании встал вопрос о проведении повторной экспертизы. Этот вопрос поднимался мной ещё при рассмотрении дела в Фокинском райсуде, но Корниенко, решив, видимо, что распоповского заключения ему вполне достаточно, моё ходатайство проигнорировал. Областные судьи решили иначе, но для начала вызвали в суд г-жу Распопову. В облсуде Татьяна Анатольевна вела себя немного не так, как при допросе в Фокинском райсуде. Здесь она уже не стала бахвалиться тем, что не читала статьи, по сведениям из которых делала экспертное заключение. Но продолжала настаивать на том, что для анализа оспариваемых сведений достаточно микроконтекста. Как и в райсуде, она продолжала вести себя не как независимый эксперт, а скорее как антошинский адвокат.

Допросив Распопову, судебная коллегия приняла решение назначить повторную экспертизу. Я предлагал поручить её проведение доктору филологических наук, профессору, автору учебника "Лингвокриминалистика", члену Гильдии лингвистов-экспертов по информационным и документационным спорам Михаилу Александровичу Грачёву, но судьи решили иначе — проведение экспертизы доверить Брянской лаборатории судебных экспертиз Минюста России. В итоге вместо опытного и независимого учёного-лингвиста, проживающего за пределами Брянской области и не имеющего в нашем регионе никаких интересов, исследование проводила заместитель заведующего экспертным отделом Брянской ЛСЭ Е. Платошина, имеющая всего лишь двухлетний стаж работы по специальности "Исследование продуктов речевой деятельности". И это, к сожалению, не могло не сказаться на качестве экспертного заключения. Конечно, оно было сделано немного получше распоповской "стряпни", но сразу же бросились в глаза очевидные недостатки. О них я заявил в зале суда и попросил вызвать и допросить эксперта. Судьи не стали рассматривать моё ходатайство сразу, взяли своеобразный тайм-аут, а потом отказали, заявив: у нас есть уже две экспертизы, теперь, мол, мы как-нибудь сами разберёмся. И "разобрались"… К примеру, в газетной фразе, где речь шла о том, что Антошин, знавший некоторые секреты чекистского ведомства, «довольно охотно делился ими в ситуациях, скажем так, с коррупционной подоплекой», эксперт почему-то не заметила вводной конструкции "скажем так", которая, как известно, смягчает формулировки. Не заметив, посчитала, что эта информация выражена в форме утверждения, без всякой неуверенности или сомнения.

В другой фразе г-жа Платошина, не заметив вводного слова "говорят" (назначая экспертизу, судьи указали фразу в обрезанном виде), сочла информацию "скрытым утверждением".

Приведённых двух примеров, думается, вполне достаточно для того, чтобы как минимум засомневаться в обоснованности результатов экспертизы. Но никаких сомнений не последовало, судьи переписали эти фразы в резолютивную часть своего решения, даже не сверив их с антошинскими исковыми требованиями. Уже потом, после рассмотрения дела, меня долго не покидало ощущение, что назначалась повторная экспертиза скорее для галочки. И всё же странно: областные судьи видели, что их нижестоящий коллега в нарушение закона изменил фразы, сведения из которых оспаривались, и тем не менее как при назначении экспертизы, так и при вынесении своего решения продолжали гнуть ту же корниенковскую линию. В результате, три из пяти фраз, которые судьи обязали меня опровергнуть как не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию истца, приведены не в том виде, как в иске, а оставшиеся две фразы истцом и вовсе не оспаривались. Как же объяснили судьи такой свой чудо-вердикт? Открываю их определение, ищу в нём мотивировки и… не нахожу их. Натыкаюсь зато на запутанную фразу про то, что «деятельность истца носит публичный характер, однако оспариваемые им выражения нельзя отнести к допустимой критике такой деятельности», поскольку (окончание фразы привожу в изложении, так как распутать её выше сил рядового читателя) эти выражения относятся к допубличному периоду деятельности Антошина, то есть до попадания его в областной депутатский корпус. Понимаю: областные судьи также, как и эксперт Распопова, не прочитали тексты, сведения из которых оспаривались. Потому что прочитав их, поняли бы: в наших публикациях говорилось не только о делах давно минувших дней, а о том, что происходит в последние годы, когда Антошин вышел из тени. И интерес к его персоне возник у нас только после того, как он, осуждённый в далёком 2002 году за разглашение государственной тайны и отсидевший за это, решил вернуться во власть. Возник потому, что, зная о повадках этого типа, считаем, что таким, как он, во власти не место…

Завершается апелляционное определение таким пассажем: «Иные доводы апелляционной жалобы были предметом судебного рассмотрения, не нашли своего подтверждения и подлежат отклонению». И всё, опять никаких мотивировок! Логично: ну как, например, обосновать признание не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца сведений из фразы «....небезызвестного С. Антошина, осуждённого в своё время за разглашение государственной тайны и теперь пытающегося не только смыть с себя позор, но и заполучить кое-какие дивиденды». Давайте вчитаемся в фразу — о чём говорится в ней? Факт осуждения Антошина за разглашение гостайны — общеизвестен. То, что это позорное клеймо, которое навсегда останется на его деловой репутации — тоже очевидно. Ещё один факт — что Антошин пытался этот позор с себя смыть. Разными способами, в том числе путём раздачи интервью, в которых он изображал себя жертвой "подставы" недоброжелателей, а признание вины перед Верховным судом объяснял некими "тактическими обстоятельствами". Вряд ли кто будет спорить и с тем, что Антошин пытался (и пытается) заполучить из своего положения политические дивиденды. Но что тогда в этой фразе может не соответствовать действительности? Судьи на этот вопрос ответа не дают. Они его попросту и не могли дать.

Ну и, наконец, узловой момент всей судебной тяжбы — то, что произошло с Антошиным в зале областного суда после оглашения ему обвинительного приговора, когда, как рассказывали потом очевидцы, он рухнул в обморок и обмочился. Остаётся повторить сказанное ранее: оспаривать сведения о мокрых штанах Эс. Эс. стал после того, как убедился, что не осталось тех, кто мог бы прийти в суд и засвидетельствовать об этом. Список их был невелик — уголовное дело о разглашении гостайны рассматривалось в закрытом режиме. Один из главных потенциальных свидетелей — бывший начальник областного УФСБ А. Назаров, благодаря принципиальности которого предатель и получил по заслугам, — скончался в мае 2015-го.

В судах мы предоставляли подшивку газеты "Брянский перекрёсток", в одном из номеров которой было опубликовано интервью с адвокатом двух рассекреченных Антошиным сотрудниц ФСБ М. Лазниковым. В этом интервью есть такие слова: «настоящих мужчин, выслушивающих приговор, после этого не возят потом переодеваться, а с Антошиным это случилось». К сожалению, Михаила Семёновича давно уже нет в живых, в противном случае он, всегда брезгливо относившийся к предательству и предателям, уверены, пришёл бы в суд и рассказал, что произошло сразу после вынесения Антошину обвинительного приговора.

А теперь пришло время рассказать о "странном" поведении в облсуде антошинского представителя Вышегородских. За язык его никто не тянул. Тем неожиданней было прозвучавшее в прениях высказывание, которое лишь подтвердило, что со штанами приговорённого к реальному сроку наказания произошло "нечто". Цитирую по протоколу судебного заседания: «Ответчик в своём выступлении ссылался на то, что в различных газетах были опубликованы статьи, в которых было опубликовано, что Антошин после вынесения приговора "обмочился в штаны". Хочу отметить, что в тот момент стояла жара, Антошин находился в зале судебного заседания в светлой рубашке и штанах, после оглашения приговора он переодевался для дальнейшего перемещения в СИЗО и места лишения свободы для отбывания наказания. Факт того, что Антошин "обмочился в штаны" не доказан». Так в связи с чем переодевался осуждённый? Что, в СИЗО, куда его препроводили после оглашения приговора, путь в светлом одеянии заказан? Но никто из судей не потрудился задать этих вопросов. Как никто не задался вопросом, так что же больше порочит Антошина — факт совершения им преступления или то, что привело его к спешному переодеванию перед отправкой в следственный изолятор? Как итог — судьи областного суда всего лишь терпеливо завершили начатую г-ном Корниенко операцию по просушке его штанов. Что ж, нам не остаётся ничего более, как обжаловать их вердикт в кассационном порядке, а если потребуется, то и выше, вплоть до Европейского суда.

В заключение повторим: важнее этих самых мокрых штанов контекст, в котором оказалось упоминание о них. Он куда шире. Он, как нетрудно понять, о человеке, который в иных общественных реалиях ни за что бы не был после того, что сотворил, вхож в здание областного законодательного органа. Даже помыслить о политической карьере не мог бы. А у нас не только помыслил, но и триумфально её оседлал. Он — один из хозяев жизни, что ещё раз засвидетельствовано и самим судом. Увы и ах!..

Владимир ПАНИХИН

РЕШЕНИЕ СУДА

Судебная коллегия по гражданским делам Брянского областного суда определила: «Решение Фокинского районного суда г. Брянска от 9 июня 2017 года по иску Антошина Сергея Сергеевича к редактору-учредителю областной общественно-политической газеты «Комсомолец Брянска» Панихину Владимиру Александровичу о защите чести достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда отменить в части удовлетворения исковых требований о признании не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Антошина Сергея Сергеевича сведений, опубликованных в областной общественно-политической газете «Комсомолец Брянска» в выпусках №5(581) от 5 февраля 2016 года, №8(585) от 5 марта 2016 года, №8(540) от 6 марта 2015 года, №12(588) от 26 марта 2016 года, №14(590) от 9 апреля 2016 года, №24(600) от 16 июля 2016 года следующего содержания:

в №24 (600) от 16 июля 2016 года в статье «Ах, если бы не Лодкин и не мокрые штаны...», сведения: «...запамятовал то, о чем конечно же, знает. Как «мужественного человека» выводили в 2002 году после обвинительного приговора из зала областного суда в полуобморочном состоянии и в обмоченных штанах»;

в №5 (581) от 05 февраля 2016 года в статье «Изображая жертву» сведения: «Просто напомним один унылый факт его кипучей биографии - про лужицу, образовавшуюся под удальцом во время оглашения ему приговора в областном суде»; «Но вернемся, как говорят французы, к нашим баранам. Точнее - к нашему «барану»; «Воспринимать антошинскую гремучую смесь самодовольства и тупости можно по-разному. Например, махнуть рукой, бросить одно слово - «шпана» - и в раз все это забыть»;

в №8 (540) от 6 марта 2015 года в рубрике «необходимый комментарий» сведения: «Бывший чекист Антошин знал и кое-что из секретов ведомства... И довольно охотно делился ими в ситуациях, скажем так, с коррупционной подоплекой»; «...у таких не очень ранимых, не очень совестливых, не очень внутренне щепетильных деятелей, как Антошин...»;

в №12 (588) от 26 марта 2016 года в статье «Заигрались?» сведения: «..не без содействия губернаторского «серого кардинала», бывшего зэка
С. Антошина»;

в №8 (585) от 5 марта 2016 года в статье «Богомаз против «Комсомольца Брянска» сведения: «....бывший зэк С. Антошин»;

в №14 (590) от 09 апреля 2016 года в статье «Его - в дверь, он - в окно» сведения «....небезызвестного С. Антошина, осужденного в свое время за разглашение государственной тайны и теперь пытающегося не только смыть с себя позор, но и заполучить кое-какие дивиденды». «И тогда группа поддержки бывшего зека...» и принять по делу новое решение, которым частично удовлетворить требования: обязать редактора-учредителя областной общественно-политической газеты «Комсомолец Брянска» Панихина Владимира Александровича опровергнуть не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию Антошина Сергея Сергеевича сведения, опубликованные в областной общественно-политической газете «Комсомолец Брянска» следующего содержания:

в № 24(600) от 16 июля 2016 года в статье «Ах, если бы не Лодкин и не мокрые штаны...», сведения: «...запамятовал то, о чем конечно же, знает. Как «мужественного человека» выводили в 2002 году после обвинительного приговора из зала областного суда в полуобморочном состоянии и в обмоченных штанах»;

в № 5(581) от 5 февраля 2016 года в статье «Изображая жертву» сведения: «Просто напомним один унылый факт его кипучей биографии - про лужицу, образовавшуюся под удальцом во время оглашения ему приговора в областном суде»;

в № 12(588) от 26 марта 2016 года в статье «Заигрались?» сведения: «..не без содействия губернаторского «серого кардинала»,

Решение суда в части взыскания компенсации морального вреда и судебных расходов изменить и взыскать с Панихина Владимира Александровича в пользу Антошина Сергея Сергеевича компенсацию морального вреда в размере 5000 руб., расходы на оплату экспертизы в размере 3000 руб. и расходы на оплату услуг представителя в размере 25000 руб.

В остальной части решение суда оставить без изменения».