В ожидании ярких имён

Литературные беседы с Евгением Потуповым

— Евгений Васильевич, давайте подведём итоги литературного года на Брянщине. Чем он запомнился вам, о ком вы скорбите, на кого надеетесь, кем, возможно, восхищены? Словом, чем запомнится любителям литературы нашего края 2019-й?

— Да, прежде всего о потерях. 15 декабря после тяжёлой болезни ушла из жизни очень интересная и по-своему яркая личность. Это бывший главный строитель одного из ведущих проектных институтов — ГПИ "Строймаш" Валерий Семёнович Столяров. В 70-80 годы, когда свирепствовал книжный дефицит, он возглавлял брянский городской клуб книголюбов. Мы с ним познакомились в 1977 году. Я был поражён его библиотекой — одной из лучших, если не лучшей в областном центре. Её хозяин сделал книжные сокровища открытыми для тех, кто любил литературу, тянулся к книге как источнику прекрасного. В 1983 году я опубликовал о нём большую зарисовку в "Брянском рабочем", потом рассказал о нём в очерке «Дверь, открытая для всех» в популярнейшем в армейских кругах журнале "Советский воин". Валерий Семёнович прожил 91 год, за несколько лет до своего ухода значительную часть личной библиотеки передал Брянскому госуниверситету, надеясь, что там она, а в ней были уникальные издания, будет востребована наилучшим образом.

Большая утрата — кончина замечательного, выдающегося критика, публициста и мыслителя Льва Александровича Аннинского. Для литературы это огромная потеря. Несколько лет назад он приезжал к нам в Овстуг. Тогда я был в поездке и не мог с ним встретиться. Но был знаком с ним много лет. А увидел его впервые в Центральном Доме литераторов в 1977 году. Там же проходило прощание с ним, на котором я был.

Ещё одна тяжёлая для меня утрата — уход Аллы Васильевны Бобрышевой-Горчаковой. Раньше я уже говорил, что работаю над книгой о писателе, разведчике Овидии Горчакове. Книга написана и будет издана одним из столичных издательств. У Аллы Васильевны — литературные корни. Её отец, Василий Тихонович Бобрышев, был ответственным редактором горьковского журнала "Наши достижения", где публиковались лучшие очеркисты тридцатых годов — от Константина Паустовского до Василия Гроссмана. После смерти Горького журнал был закрыт, его обвинили в пропаганде троцкизма, Василий Бобрышев остался без работы. В 1941 году он записался в ополчение и погиб где-то под Вязьмой. Его дочь стала студенткой Московского института иностранных языков, где и встретилась со своим будущим мужем Овидием Горчаковым. Потом она преподавала в Институте востоковедения, среди её учеников — писатель Юлиан Семёнов, политик и дипломат Евгений Максимович Примаков. Алла Васильевна, знавшая в совершенстве английский язык, была синхронным переводчиком, работала вместе с Никитой Хрущёвым, а также в Советском комитете ветеранов войны, какое-то время жила в Америке, где издала на английском языке книгу «Дартмутские впечатления», позже переизданную на русском языке. В Институте США и Канады РАН Алла Васильевна заведовала сектором международных связей.

Прах Овидия Горчакова, по его завещанию, развеяли 17 сентября 2000 года в Клетнянском лесу, который был одним из героев его повести о сещинском подполье «Вызываем огонь на себя». В Сещинский музей интернационального подполья супруга передала вещи писателя, часть библиотеки. Некоторые книги, артефакты я передал потом и в Брянский краеведческий музей, их благополучно упрятали в его фондах.

Я также был на похоронах Аллы Васильевны, жаль, что она не увидит книгу о её замечательном спутнике жизни. Я — в переписке с дочерью Овидия Горчакова Наталией, также переводчицей.

27 сентября тоже в очень почтенном возрасте скончался известный брянский краевед Яков Дмитриевич Соколов. Его знал лет сорок. Он был историком и исследователем, сделал немало для популяризации нашего края, его людей. Наиболее известны его книги — «Седая брянская старина» и «Брянск — город древний». Местные историки порой упрекали его за компиляцию, за какие-то ошибки, неточности, порой серьёзные, в чём была вина и его редакторов, в частности, известного журналиста Анатолия Кузнецова. Лет десять назад Яков Дмитриевич подарил мне книгу "Брянск — город древний", я назвал свою рецензию на неё «Патриарх брянского краеведения». В ней не мог не указать на ошибки, что вызвало гнев не столько у автора, сколько у его редактора. Это — всё в прошлом, а сейчас нельзя не отметить, что в целом сделано Яковом Дмитриевичем было очень доброе дело.

Нельзя не вспомнить об утратах в нашем поэтическом цеху. В начале года ушла из жизни интересная, с непростой личной судьбой поэтесса Жанна Зарубина. Выпускницей Брянского строительного техникума она пришла в литературное объединение "Родник", которое я вёл в "Брянском комсомольце" с 1977 по 1982-й год. У Жанны есть стихотворение, обращённое к подвижнику брянской литературы, критику, одному из создателей исчезнувшего литературного музея Владимиру Петровичу Парыгину:

Сей памятью мне помнится поныне:

Горды, честолюбивы и вольны —

Мы проживали на одной равнине

Междоусобной этой стороны.

И были вы среди лесных покоев

Задолго до явления меня

Старейшинами племени изгоев

Посвящены в хранители огня…

Может быть, немного пафосно, громко, но поэтический дар Жанны очевиден. "Родник" был довольно заметным явлением в культурной жизни Брянщины. Открыл он не только Жанну Зарубину. Я благодарен Борису Иосифовичу Непомнящему, который был постоянным гостем и участником этого литературного объединения. В нынешнем году в одном из московских издательств вышла замечательная и долгожданная книга избранных стихотворений и поэм Бориса Иосифовича. Финансово помог издать её внук автора, яркий российский шахматист Ян Непомнящий, который претендует нынче на звание мирового шахматного короля. А составителем выступил сын Игорь, сам незаурядный поэт и филолог, которого Борис Иосифович приводил совсем ещё юным на заседания "Родника". Предисловие к однотомнику «Живое слово» написала доктор филологических наук, профессор Ярославского госуниверситета Наталья Дзуцева. Она начинает со строк поэта:

Под этим небом — ветреным и нищим,

Где в клочьях туч сочится лунный дым.

Живое слово, стань моим жилищем,

Пристанищем, прибежищем моим.

Исполню все твои предначертанья,

Любую волю и наказ любой,

Чтоб только эхо твоего молчанья

Когда-нибудь услышать над собой.

Наталья Дзуцева работала над своей статьёй полгода, и было, над чем работать! Её статья о поэзии Бориса Непомнящего опубликована к тому же в одном из последних номеров журнала "Вопросы литературы".

Я с удовольствием откликнулся на предложение сына Бориса Непомнящего принять участие в состоявшемся несколько недель назад небольшом, но очень тёплом вечере, посвящённом выходу книги в свет. Это значимое событие не только для нашего региона, но это событие и для российской литературы. Наш земляк при жизни издал в 1996 году лишь одну небольшую книжку стихов «При свете Полярной…». Поэзии Бориса Непомнящего дали высокую оценку такие литературные мэтры, как Евгений Винокуров, Александр Межиров, Лев Озеров. Последний организовал на "Радио России" целую передачу, посвящённую творчеству отца и сына Непомнящих. Он же написал и предисловие к книжке. А мне довелось стать автором послесловия ко второму её изданию. Оно состоялось в 2001 году. И вот через 18 лет — новое, куда более значительное издание, в которое вошли и стихи, прежде не печатавшиеся. Тираж обычный для нашей сегодняшней ситуации — 300 экземпляров.

Прежде мы говорили об окончившем свои земные дни нашем земляке, главном редакторе детского популярного журнала "Муравейник" Николае Старченко. Был он и редактором журналов "Юный натуралист", "Домашний очаг", но известность и в своём родном Сураже, где был почётным гражданином, и в Брянске снискал как редактор "Муравейника". Хочу вспомнить и имя талантливого художника Вячеслава Машина — его тоже не стало в этом году. Влюблённый в своё дело человек! Уже тяжелобольным, почти без сил он приходил работать в свою мастерскую…

— Чем, кроме литературных потерь, запомнится вам ещё 2019-й год? О книге об Овидии Горчакове вы уже немного рассказали…

— Вот сейчас в журнал "Новый Литератор" отдал очерк к 100-летию замечательного поэта Николая Глазкова, с которым в конце его жизни мы успели даже подружиться. Евтушенко, когда я прочитал ему посвящённый мне глазковский акростих, в котором поэт вспоминал о своём пребывании в брянском лесу, рассмеялся. Евгений Александрович хорошо знал Николая Ивановича, любил его поэзию. И последний пятый том поэтической антологии, который вышел после его смерти, заканчивается как раз огромной подборкой стихов Глазкова.

— А что бы вы отнесли к литературным открытиям 2019-го?

— Об открытиях я узнаю из текущей периодики. Вот совсем недавно узнал, прочитав в вашей газете публикацию Валерии Даниловны Захаровой, о том, что от флигеля Софьи Андреевны Толстой в Красном Роге остался один остов. Узнал и содрогнулся. Как испытал и недоумение, что в разрекламированный "императорский маршрут" не включена толстовская усадьба. Может быть, в силу того, что она в плачевнейшем виде.

Что касается появления новых литературных имён, то они ведь не грибы. Я уже многие годы наблюдаю за раздачей так называемых литературных премий. Ну вот хотя бы премия имени Петра Проскурина. Где они, её лауреаты, где их заметные публикации, как они проявили себя потом? Кирилл Иванов, Анастасия Вороничева, к примеру, и другие, всех уже и не вспомнишь. По большому счёту, за ними ничего значимого сегодня нет. К сожалению. Поэтому пусть и сильно запоздалый выход книги Бориса Непомнящего — это по-настоящему наиболее крупное литературное событие года. Кстати, в одной из предыдущих наших бесед мы говорили об уходе из жизни поэта Юрия Фатнева. А как раз он написал отрицательную рецензию, которая помогла тогдашнему литературному чиновнику Якушенко, стоявшему во главе писательской организации, задержать издание первой книги Непомнящего. Эта рецензия впечатлила того больше, чем две положительные — Николая Иванина и Валентина Динабургского. К открытиям в краеведении можно, наверно, отнести издание книги выходца из Новозыбкова, нынешнего работника Генеральной прокуратуры Александра Дудникова о князе Долгорукове, известном меценате, возглавлявшем некогда Новозыбковское уездное дворянство. По областному телевидению был сюжет о презентации книги, она любопытна, конечно, в первую очередь краеведам, исследователям истории нашего края.

Вот, пожалуй, и всё. Но без веры жить невозможно. Я жду, что 2020-й подарит-таки нам яркие литературные имена. Тот же Евтушенко последние 20 лет всё ожидал, что придёт целая плеяда творцов, которые заменят поэтов-шестидесятников, появление которых было уникальным явлением в отечественной культуре и литературе. Пока же в значительной степени господствует графомания, и не только у нас, повсеместно в России, чему немало способствует Интернет.

— Недавно в одном из румынских журналов была опубликована статья молодого учёного, профессора Брянского филиала Российской академии госслужбы Виталия Гаврикова, посвящённая тенденциям в развитии современной словесности. Автор рассуждает о завершении эпохи постмодернизма и о том, что на смену ей приходит так называемая "эпоха нелинейности" с растущей модой на гипертекстовые произведения, связанной с развитием компьютерных технологий и Интернета…

— Не слышал об этом учёном. Вообще молодых учёных-филологов сейчас немало. Есть среди них очень толковые. Я в силу своих пристрастий далёк от всех этих разговоров о постмодернизме, о всякой литературной зауми. Меня интересует только суровый реализм или, как называется одна из книг о Бунине, "строгий талант". Пару лет назад я познакомился с молодым человеком Алексеем Вдовиным, который на столичной книжной ярмарке представлял свою книгу из серии "ЖЗЛ" о Добролюбове. Казалось бы, что ещё можно добавить об этой хрестоматийной фигуре? Но парень написал очень яркую и интересную книгу. Ему немногим более тридцати, сам из Кирова, работает в Высшей школе экономики. Недавно увидел его в передаче Игоря Волгина "Игра в бисер" на телеканале "Культура". Порадовался. Вот за такими будущее! Русское слово должно зиждиться на том, о чём говорил в своё время Пастернак, когда «дышит почва и судьба». А модернизм, постмодернизм… Знаете, это всё как ветрянка, краснуха, которыми переболевают в определённом возрасте.

Беседовал Владимир ПАНИХИН