На скрижалях творчества в год пандемии

— Евгений Васильевич, на дворе бушует коронавирус, однако он не в силах остановить литературную жизнь на Брянщине. В первой декаде октября промелькнуло сообщение о том, что в областной библиотеке имени Тютчева состоялась встреча читателей с брянскими писателями и поэтами. Кроме всего прочего, мы узнали, что на ней были вручены удостоверения членов Союза писателей России двум брянским поэтам — Анастасии Вороничевой и Максиму Ковалёву. Последний, об этом говорилось не без гордости, в свои 24 года стал самым молодым в России членом этого литературного сообщества. О чём это говорит вам?

— Начну не с многочисленных нынешних обладателей членских билетов (тут можно вспомнить слова Блока: «Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы…»). Это ничего ещё не означает. Мне хотелось бы начать нашу беседу с имени человека выдающегося. Это наш земляк Евгений Михайлович Винокуров. Евгений Винокуров — крупная фигура в отечественной поэзии. Надо помнить таких земляков, а это имя подзабыто на Брянщине. Он родился в Брянске 22 октября 1925 года в семье военного. То есть, вскоре после того как в областной библиотеке чествовали персон, очень мало кому известных, ему исполнилось бы 95 лет. Мать поэта — дочь севского скорняка. Она записала сына на свою фамилию.

Евгений Винокуров помнил свои корни. Когда в Брянске создавался литературный музей, позже благополучно разгромленный, к нему в Москву приезжал Владимир Петрович Парыгин — брянский литератор, инициатор этой замечательной акции. Ему поэт передал свои книги, надеюсь, они хранятся сейчас в фондах областного краеведческого музея. В 1985 году журнал "Юность" опубликовал статью Парыгина «Он в нашем городе родился…». В этой публикации автор упоминает и моё имя. Благодаря мне родилось стихотворение «Ну что же, ничему не научила война наш мир, он бредит вновь войной!..». Это стихотворение потом вошло и в трёхтомное собрание сочинений поэта. Я в октябре того же 1985 года откликнулся в областной молодёжной газете "Брянский комсомолец" статьёй «Правдой одной дорожа…». Начинал с таких слов: «Сегодня трудно, и, наверное, невозможно представить себе советскую поэзию без Евгения Винокурова. Как всякое литературное явление, его невозможно отделить от нашей истории. Вспомним: «Серёжку с Малой Бронной и Витьку с Моховой» — стихотворение, которое стало щемящей песней о тех, кто отдал свои жизни ради мира на земле»… А через несколько дней в Центральном Доме литераторов увидел Евгения Винокурова, подошёл к нему и сказал, что написал к его 60-летию статью, которую занёс в журнал "Новый мир", где он вёл отдел поэзии. Через какое-то время получил открытку с благодарностью: «Спасибо, Евгений. Евг. Винокуров». Он был из тех людей, кто помнил о добре, которое сделал кто-то когда-то, у него есть такие строчки: «Я всё занесу на скрижали, / Железную точность храня, — / И то, как меня обижали, / И то, как жалели меня»... Евгений Винокуров для меня не только один из виднейших поэтов фронтового поколения, это личность большого масштаба, учитель многих замечательных стихотворцев, он долгие годы вёл творческий семинар в Литературном институте. Конечно, было бы замечательно, если бы на Брянщине, в той же областной библиотеке, хотя бы изредка, хотя бы, к примеру, в год его 95-летия вспомнили о Евгении Винокурове. Но для этого помимо инициативности надо ещё и понимание того, что это за имя, какого уровня.

Помню наш июльский 2007 года разговор с Евгением Евтушенко, который тогда писал эссе о Винокурове. Евгений Александрович спросил, а почему бы не назвать именем Евгения Винокурова улицу в Брянске? Пусть Брянский госуниверситет выступит с такой инициативой. Об этом я написал в своей книге «Небронзовеющий классик». Но нет и по сей день такой улицы. Зато не так давно появилась улица Николая Грибачёва.

В 1976 году, когда я служил в армии, получил от Винокурова его поэтический сборник «В силу вещей» — одну из самых для меня дорогих книг. А в "Брянской учительской газете" в рубрике "Стихотворение номера" незадолго до своего ухода из редакции в 2015 году опубликовал признание поэта, которое не раз перечитывал с особым чувством:

В силу разных вещей

По камням через жизнь провлекло!..

Среди дней и ночей

сотрясало меня ремесло.

Затеряется ль след?

Иль в душе сохранюся я

Чьей?..

…Стал я сдержан и сед

в силу разных вещей.

Когда его не стало (в январе 1993 года), я работал в "Брянских известиях" редактором отдела культуры. Тогда посвятил Евгению Михайловичу блок материалов с названием из его стихотворения «Я жил. Я был. Я мыслил. Я ушёл».

Винокуров заслужил большого вечера, и не одного, и, разумеется, не только в Брянске. К слову, Геннадий Красников, один из его учеников, посвятил поэту целую страницу в одном из последних номеров "Литературной газеты". На Брянщине же, я это опять говорю с сожалением и болью, нашего земляка даже не вспоминают.

В упомянутом номере "Литературки" опубликован небольшой тёплый материал председателя Союза писателей Петербурга, прозаика Валерия Попова о том, что не стало Владимира Шпакова, питерского писателя, тоже нашего земляка. Я немного его знал, встречались с ним на литературных форумах в Калининграде, Тольятти, разговаривали, вспоминали Брянск и Брянщину. В прошлом году он уже не участвовал в писательском съезде в Пензе и Тарханах… Это не последняя потеря високосного года, потерял я друга, одного из крупнейших исследователей творчества Евтушенко, доктора филологических наук Валерия Павловича Прищепу из далёкого Абакана. Вместе со своим соавтором, исследователем из Иркутска Виталием Васильевичем Коминым они выпустили шесть томов «Хроники жизни и творчества Е.А. Евтушенко» «По ступеням лет». Некоторые из них выходили ещё при жизни Евтушенко. Я тоже участвовал в подготовке этого труда, который по достоинству будет оценён спустя годы. В августе получил шестой том с благодарной дарственной надписью Валерия Прищепы. В ней высказывалась уверенность в продолжении нашего творческого содружества. Последний раз он звонил мне 11 сентября, а в ночь на 19-е его не стало. Теперь держим связь с Виталием Коминым, который, несмотря на свой почтенный возраст, готов продолжить эту большую работу. Насколько смогу, буду помогать. В ближайшее время начнётся вёрстка шестой моей книги «Путешествие с Евгением Евтушенко», которую посвящаю памяти Валерия Прищепы.

Ну а возвращаясь к началу нашего разговора, вспомню в очередной раз Маяковского: «Больше поэтов, хороших и разных». Максима Ковалёва не знаю вообще. Анастасию Вороничеву, напротив, знаю. Милая девочка, дочь многолетнего библиотекаря Ольги Вороничевой, отец преподаёт в университете. Настя училась там на филфаке, делала в "Брянской учительской газете" цикл материалов "Человек читающий". Готовила и со мной беседу. Этот материал пришлось изрядно править, в декабре 2009 года он появился в газете. То, что она пишет, развивается — очень хорошо, и пожелаю не останавливаться. Но меня смущает вот что. Люди, едва-едва ступившие на тернистый литературный путь творческих поисков, подчас мучительных, уже сегодня щедро одариваются какими-то премиями, иногда непонятными. Премию Проскурина, к примеру, вручают уже лет пятнадцать, но попробуй узнай, куда подевались эти молодые дарования, где они, что создали, что ещё опубликовали. Как правило, люди, чего-то серьёзного добившиеся в творчестве, остаются без премий. А в артели под названием "Брянская писательская организация" едва ли не каждый уже обременён двумя-тремя премиями, каким-то лауреатством.

Не так давно в местных теленовостях прошёл телесюжет о том, что Союз писателей России, который возглавляет наш земляк, суземец Николай Иванов, несколько лет назад вручил литературному объединению в Трубчевске какое-то знамя, которое, видимо, должно как-то вдохновлять местных литераторов, вести их вперёд. А теперь, узнаём, этот город получил некий статус "Литературного города России", наряду с Анапой, Ишимом, Тарусой, Мичуринском… Понятно, Трубчевск — это место, где родился лицейский учитель Пушкина Галич, связано оно и с писательницей Раисой Радонежской, некоторыми другими именами. Слушаю сотрудника местного музея, в беседе с корреспондентом называющего, по сути, скромную литературную экспозицию одним из лучших музеев с богатейшими фондами, вторящего ему журналиста, громко вещающего о том, что в Трубчевске жили члены Союза писателей Виктор Козырев, Степан Кузькин, Владимир Маслов, Александр Буряченко. Но в этом контексте главное имя – Даниил Андреев, который называл Трубчевск любимым городом. И тут произносятся глупости про то, что он приезжал сюда часто, к родственникам своей матери. Никаких родственников там не было, приезжал он не часто, а редко, другое дело, что эти приезды были по-своему памятными. Корреспондент ГТРК "Брянск", готовившая этот репортаж, не удосужилась хотя бы полистать книгу Бориса Романова «Путешествие с Даниилом Андреевым» (она не библиографическая редкость), как и мою книгу «Брянские дали Даниила Андреева», где описаны все его приезды. Короче говоря, Даниил Андреев упомянут вскользь, в сопровождении непростительных ляпов. А основные "козыри" — члены Союза писателей.

И вот сейчас — новые члены. Их в советские времена было около десяти тысяч и помню, как Юрий Левитанский возмущался — как это так, десять тысяч членов Союза писателей, ведь это же нонсенс. Сейчас этим вопросом никто уже и не заморачивается. Ну да, принимают, принимают… для каких-нибудь грантов, бонусов.

— Тут ещё одна новость прошла на некоторых брянских сайтах. Вернее, анонс октябрьской онлайн-презентации книги брянского литератора-фантаста Алексея Фролова «Левиафан. На стыке миров». Этот жанр представлен на Брянщине, помимо Фролова, уроженцем Жуковки, писателем Василием Головачёвым. А что у нас на этом направлении?

— Буду откровенен: я не поклонник жанра фантастики, хотя в своё время читал, конечно, наиболее известные, ставшие даже классическими вещи. К сожалению, а может быть к счастью, я не знаю фантаста Фролова, но, думаю, немного потерял, хотя, возможно, и ошибаюсь. В развитие же темы хотел бы вспомнить, что у нас был такой фантаст — Георгий Реймерс. Он родился в 1915 году, был лётчиком, писал небольшие книжки. Помню, в 1969 году в Приокском издательстве вышла его фантастическая повесть «Северная корона», а в 1994 году я сделал с ним в "Брянских известиях" большую беседу «Фантасты живут на земле». У него была издана документальная книга «Внимание! В небе Камозин». Он работал в Брянском аэропорту, кстати, не был членом Союза писателей, хотя был автором четырёх или пяти книг. Да он и не стремился туда. Не был также обласкан званиями и премиями. А книжки его читались.

Что касается Василия Головачёва. Мне поначалу была интересна эта личность. Родился он в 1948 году, закончил, насколько помню, Рязанский радиотехнический институт, жил в Днепропетровске, работал там в каком-то конструкторском бюро. Там и начинал он как фантаст. Прислал, помню, в 1983 году мне пару писем. В Днепропетровске выпустил первые две скромные книжки, опубликовался в популярном тогда журнале "Юный техник". В 1986 году на Всероссийском семинаре молодых критиков в Дубултах в мой номер постучался высокий, крепко сбитый мужчина, представился: «Василий Головачёв». Заочно мы уже были знакомы. Он с женой отдыхал в это время в Доме творчества и работал. Мы хорошо пообщались… Вскоре Василий набрал обороты как фантаст, стал выпускать книгу за книгой, печатались они большими тиражами для того времени, выходило даже собрание сочинений. Он наваял несколько десятков книг. Из Днепропетровска переехал в Москву. Помню интервью с ним в рекламном журнале "Брянская тема", его земляк Василий Шпачков писал о нём и в "Брянском рабочем".

Почему я потерял интерес к этой персоне? Меня поразили весьма амбициозная его самооценка, оскорбительные, ни на чём не основанные выпады в адрес других писателей, в том числе и состоявшихся до него фантастов. Передо мной словно встали два разных человека. Мне ближе ранний Головачёв, писавший вещи, которые, как мне кажется, были интереснее того, что выходило у него позже.

— Вы вспомнили о журналистских ляпах относительно Даниила Андреева. Но вот недавно на сайте "Брянск тудей" появляется заметка с заголовком «Стало известно о брянских корнях писателя Михаила Булгакова». Подзаголовок развивает тему: «Его родители и дед были нашими земляками». Нынешняя брянская журналистика делает "сенсации" из вещей давно известных. С чем, по-вашему, это связано?

— С 2001 года у нас в БГУ существует отделение журналистики. Но это, как время от времени видим, слабовато влияет на качество подготовки журналистов, или точнее назвать их — недожурналистов. Прежде подобные ляпы чувствительно отразились бы на репутации и того, кто пишет всякую ахинею, и тех, кто даёт ей публичную дорогу. Сейчас же никаких последствий. О том, что Булгаков связан по матери с Карачевом, известно уже несколько десятилетий. По крайней мере, кто мало-мальски прикасался к биографии Михаила Афанасьевича, об этом хорошо знают. Одна из лучших книг о писателе написана уехавшей в Израиль украинской исследовательницей Лидией Яновской — «Творческий путь Булгакова». Эта монография вышла ещё в советское время, в 1983 году. Её мне подарил тогдашний завсектором печати обкома КПСС Ю. Лодкин, который имел доступ к книжному дефициту. Из этой книги узнал, что корни Булгакова связаны с Брянщиной, ну а потом были другие книги о нём, и там тоже речь шла о булгаковских корнях.

— А не кажется ли вам, что этот "свист" нынешних недожурналистов о булгаковских корнях происходит от того, что у нас в области мало внимания уделяется в целом этой фигуре? В том же Карачевском музее есть ли что-либо напоминающее о Михаиле Булгакове и его родителях? Но даже если и есть, то почему хорошо известный факт для такой, наверное, всё же читающей категории, как журналисты, сенсация?

— В советское время почти в каждом городке с богатой историей был свой краевед, иногда и не один, свой Нестор-летописец. В Карачеве жил краевед по фамилии Передельский. Он выпустил книжку о городе, она у меня есть. В местном краеведческом музее я был только однажды. Музей неплохой, но не буду утверждать, есть ли там булгаковский уголок. Возможно, сейчас он и есть, но тогда надо, чтобы об этом знало как можно больше людей, потому что Булгаков — это имя, для многих культовое, благодаря которому о литературе XX века в России знают далеко за её пределами. Но допускаю, что в Карачеве вообще нет ничего посвящённого Булгакову. Тут возвращусь к упомянутому, посвящённому литературному Трубчевску телесюжету, где из уст автора, корреспондента по фамилии Кондратьева, прозвучало, что в Трубчевске с середины 90-х годов проходят Андреевские чтения. Да нет же, они не проходят с 2012 года, и никто их возобновлять не собирается. Так вот, как раз в том 2012-м нас, участников чтений, приехавших в Трубчевск, поразило, что в краеведческом музее в Трубчевске, где столько раз уже собиралась уважаемая публика, куда трижды приезжала вдова писателя, где жила семья его доброго друга Протасия Пантелеевича Левенка, не оказалось не только скромного стенда, посвящённого Андрееву, но даже его фотографии. Были мы обескуражены и тем, что исчез дом Левенков, где Даниил Леонидович чувствовал себя как в родной семье. При этом прокукарекали про "Литературный город России" Трубчевск… Но не всюду так. Хранят память в Новозыбкове, Унече. Память — это такая категория, которая любит постоянство и внимание, только тогда она даёт качественные всходы в душах, по-тютчевски выражаясь, "других пришельцев".

— В заключение скажите, как идёт работа над книгой об Овидии Горчакове, о которой мы не раз уже говорили.

— Работа над ней продолжалась почти два года, потребовалось изучить много документального материала, была поездка в Калининградскую область в ноябре 2018 года по местам действий разведгруппы "Джек", в составе которой сражалась наша легендарная Аня Морозова. Сейчас уже прочитана вёрстка книги, в ней будет много иллюстраций, в том числе уникальных, за что благодарен помогавшей мне его дочери, переводчице Наталии Овидиевне. Более 600 страниц — такой объём книги, которая выйдет в серии "Большая московская библиотека" тиражом 2000 экземпляров. Надеюсь, что уже к концу года книга будет напечатана. Это — дань памяти и моим родственникам. Мой отец, которого давно уже нет на свете, воевал четыре года. Вступительную главу «Я живу средь Клетнянского леса» успел прочитать своей матери-учительнице, которая ушла из жизни 1 ноября.

Благодаря этой книге, будет сохранена память не только о Горчакове. Две большие главы в ней занимают письма войны — это совершенно поразительная переписка людей, воевавших в разведке, участвовавших в подполье, партизанивших на Брянщине, Смоленщине, в Белоруссии. Там много нового, необычного материала. Напомню, Овидий Горчаков вместе с польским писателем Янушем Пшимановским воскресил память о героях Сещинского подполья. По их книге был снят первый отечественный сериал «Вызываем огонь на себя», об этом — самая большая глава, одновременно она послужит ответом всякого рода мистификаторам и фальсификаторам, которых, как обычно, вьётся в достатке вокруг любой незаурядной личности. Ну а пока ожидал вёрстку, закончил уже упоминавшуюся книгу о Евгении Евтушенко, о наших с ним брянских поездках. Надеюсь, она тоже выйдет в свет в конце 2020 года или в начале 2021-го.

Беседовал Владимир ПАНИХИН