Библиотечные презентации по выбору

— Евгений Васильевич, во время прошлых бесед мы не раз касались вашей работы над книгой о легендарном советском разведчике Овидии Горчакове. И вот она, наконец, увидела свет. Самое время подвести итоги этой большой творческой работы.

— Для меня это огромное событие. Книга издана известным среди тех, кто любит настоящую, большую литературу, издательством "Русскiй мiръ", которому я в ноябре 2019 года предложил рукопись. «Жизнь и судьба Овидия Горчакова» издана при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям — это тоже о чём-то говорит. Она была представлена на стенде "Топ-200" недавней ежегодной книжной выставки Non/fiction-2021. Всего же новинок там были заявлены тысячи и тысячи. Книга в 600 с лишним страниц сделана на документальном материале, богато иллюстрирована. Здесь ещё раз должен поблагодарить вдову главного героя Аллу Васильевну, которая, к сожалению, ушла из жизни ещё в октябре 2019 года. А первыми, кто прочитал книгу, были дочь Овидия Александровича Наталья, которую я тоже благодарю за предоставление уникальных документов, фотоиллюстраций, и его сын Василий, известный переводчик. Мне уже были звонки: из Калининграда, позвонил внук партизана из Москвы, он купил книгу на мартовской ярмарке — его дед участвовал в прорыве фашистской блокады на Ипути... В Иркутске выходит газета под названием "Байкал", в ней хотят напечатать одну из глав.

Для меня очень важно было опубликовать документы, касающиеся истории Сещинского интернационального подполья. У нас есть замечательный музей этого подполья, но уже ушли люди, которые были причастны к его созданию, ко всей этой героической истории. Не менее важно было дополнить её новыми материалами, а такие материалы как раз собраны в отдельной главе. Горчаков был первый, кто вместе с Янушем Пшимановским начал раскапывать сещинскую эпопею. Первые публикации об этом появились в 1959 году, а в следующем вышла уже книга «Вызываем огонь на себя», неоднократно переиздававшаяся огромными тиражами.

Есть люди, которые по-прежнему уверены: главная заслуга в том, что подвиг сещинского подполья стал достоянием всей страны, принадлежит Елене Алексеевне Ивановой, внучатой племяннице Фёдора Михайловича Достоевского. В своей книге, в самой крупной её главе, на основе фактов я показываю, как всё было на самом деле, не отнимая заслуг Елены Алексеевны. Ну а центральное место занимает судьба главного героя, который был одним из лучших военных разведчиков Великой Отечественной войны, чьё имя — в её энциклопедии, где он в одном ряду с Дмитрием Медведевым, Николаем Кузнецовым и ещё несколькими блистательными именами. Немного особняком смотрится глава "Письма войны", их я обнаружил в переданном мне неразобранном архиве. Многие послания были уже почти нечитаемые, приходилось использовать даже лупу.

Горчаков прошёл ту же школу, что и его боевые соратники Зоя Космодемьянская, Елена Колесова, Вера Волошина, Константин Заслонов... Я привожу письмо командира воинской части 9903 Артура Карловича Спрогиса, где он даёт необыкновенно высокую оценку того, что сделал Овидий Горчаков в годы войны, в мирные годы. А вот дарственная надпись на книге легендарного партизанского командира и разведчика Петра Вершигоры. Автор пишет: «Овидию Александровичу Горчакову — герою наступательной, а не сидяче-самогонной войны» — сейчас об этом уже как-то и не говорят, что были и такие "герои". Нет возможности в одном газетном интервью привести всё то, что писали Горчакову люди, которые испили полную чашу горестей войны, которые оценивали человека по своей шкале ценностей, которые хорошо знали, кто чего стоит. Ведь ещё не было знаменитых книг Горчакова, люди оценивали его только по тому, как он вёл себя в годы войны. И как оценивали!

— В связи с этим такой вопрос. Вызвало ли какой-то резонанс издание книги, львиная часть материала которой связана с Брянщиной, на Брянщине? Наша областная библиотека проявила хотя бы какой-то интерес?

— Надеюсь, что со временем в каких-то музеях, библиотеках книга появится. Пока никаких звонков не было, разговоров на эту тему тоже. У всего должна быть своя правильная логика. И у этого процесса должна быть. Вы упомянули областную библиотеку, но с нею у меня, участвовавшего некогда в многочисленных организуемых ею, да и мною тоже, литературных мероприятиях, сегодня нет никакой связи.

За последние пять лет, после того как ушёл из активной журналистики, выпускаю уже шестую книгу. Сейчас у меня гораздо больше времени, это благо, которым, однако, надо ещё правильно распорядиться. Совсем скоро, в конце апреля, издательство "Кругъ" выпустит мою 450-страничную книгу «Путешествие с Евгением Евтушенко». Иная библиотека, в отличие от нашей областной, возглавляемой моей давней знакомой Светланой Степановной Дедюлей, уже давно предложила бы мне выступить, организовала бы встречу. Но в облбиблиотеке считают иначе, я к этому отношусь спокойно. Зато мне предложили провести в Центральном Доме литераторов вечер, посвящённый выходу сразу двух моих последних работ. Это будет не первое мероприятие с моим участием, в 2018-м я презентовал там «Небронзовеющего классика» и «Брянские дали Даниила Андреева». Личность Овидия Горчакова связана с Калининградской областью, и у меня запланирована поездка туда с книгой. А у г-жи Дедюли есть свои книжные пристрастия. Они связаны с такими авторами, как Владимир Сорочкин и Юрий Лодкин. Они представляют у неё свои творения, только не уверен, что их примут в продажу в книжных магазинах столицы. Пусть попробуют предложить их для книжной ярмарки в Москве. Большой вопрос, возьмут ли их туда для реализации.

— Вы назвали две известные фамилии — Сорочкин и Лодкин, а недавно в областной библиотеке прошла презентация романа председателя Союза писателей России, уроженца Суземского района Николая Иванова «Реки помнят свои берега». Уж у него проблем с реализацией быть не должно.

— Я, к сожалению, не читал эту вещь. Но от одного её названия как-то не очень веет свежестью и новизной. Когда-то прочитал первую работу Николая Иванова в бытность его редактором дивизионной газеты. Это была небольшая повесть о событиях в Афганистане «Гроза над Гиндукушем». Её опубликовал главный редактор "Октября", сам уже подзабытый военный писатель Анатолий Ананьев. Это было довольно примечательное событие, Иванов, если не ошибаюсь, получил за "Грозу" премию Николая Островского (её сейчас не присуждают). Патриотическая тема стала магистральной для всего творчества нашего земляка. А что до его последней книги, то хотелось бы, чтобы о ней вслух поразмышляли кто-либо из серьёзных общественных деятелей, писателей, критиков. Но такой разговор нынче трудно представить, вместо этого — небольшие, главным образом святочные мероприятия, сопровождаемые короткими сообщениями в газетах и интернете. Вроде презентации лодкинских "Сказов". В целом это хорошо, что Николай Иванов не забывает малой родины, но мне, наряду с презентацией его работы в областной библиотеке, было бы интересно узнать, как оценивают её на других, гораздо более солидных площадках — в Исторической библиотеке, или в бывшей Ленинке, в том же ЦДЛ. И чтобы о ней поговорили и профессионалы в погонах, и профессионалы литературного пера.

— Почитаешь брянские интернет-сайты, и возрадуешься: в областной библиотеке проходят одна презентация за другой. Значит, делает вывод читатель, литературная жизнь на Брянщине бьёт ключом. Выходят даже книги, которые создавались целых 60 лет. Я имею в виду двухтомник «Троицын день» ушедшего из жизни брянского журналиста Виктора Сафонова. Как раз сегодня этому двухтомнику устроили большой промоушен на телеканале "Брянская губерния", где договорились до его сравнений с "Войной и миром" Толстого и восклицаний о том, что другой такой книги не будет ещё лет двести…

— Сейчас такое время, что у человека, пожелавшего высказаться на бумаге, есть возможность издаться. Но с другой стороны, хотелось бы, чтобы произведения, выходящие на публичную орбиту, оценивались глубоко и точно. О Викторе Семёновиче Сафонове и его творении можно говорить долго. Мы с ним не были лично знакомы, но я с семидесятых годов хорошо знал, кто это, чем занимается, о чём написал. Уже тогда многие говорили о его книге, его романе, который никто, правда, не видел. А в 2005 году газета "Добрый день, Брянщина" опубликовала статью «"Троицын день" и вся жизнь». Её автор Владимир Родин, под этим псевдонимом выступал, как известно, бывший собкор "Российской газеты" Анатолий Грачёв, нарисовал привлекательный образ автора "Троицына дня". Вот один из фрагментов той публикации: «Удивительный человек живёт в Карачеве. Когда мне сказали, что он пишет роман уже 58 лет, я не поверил. А тут, оказывается, есть редкое исключение в лице какого-то литературного раба, фаната, отшельника. И я поехал в Карачев. Нашёл адрес. Ветхий деревянный домишко казался заброшенным, тропинка к калитке — еле заметной, и вокруг всё заросло каким-то диким кустарником. Долго стучал я в покосившуюся дверь. Вышел седой человек в свитере. Я назвал себя, он с неподдельной радостью затряс мою руку: "Очень приятно. Сафонов Виктор Семёнович"...». Далее следует описание полного разора и запустения, царивших в доме. Гость подробно рассказал о романе в две тысячи страниц, о том, как работал над ним автор с конца сороковых годов. Все, кто его читали, благодарили автора, но никто не решился опубликовать. А заканчивает Родин-Грачёв свой очерк так: «Виктор Семёнович живёт на свою скромную пенсию в две тысячи двести рублей, его одержимость довела до того, что от него ушли три жены, он по две-три недели не видит людей, забывая вовремя приготовить себе поесть, однажды даже попал в больницу — настолько был истощён. Стал настоящим отшельником. Но нет дня, чтобы он не печатал на машинке, постоянно улучшая своё произведение. Именно творчество помогает выжить ему в одиночестве. Ну разве не феномен?!».

Возникает вопрос: почему так долго и упорно труд этого феномена не печатался, и только после того, как его уже с 2013 года нет с нами, он, наконец, увидел свет? У меня есть письмо Виктора Семёновича, которое он адресовал в 2005 году бывшему губернатору Николаю Денину. Оно было направлено позже в областное управление культуры, меня попросили подготовить черновик ответа губернатору с тем, чтобы на его основе он мог ответить автору. Приведу основной фрагмент сафоновского письма: «Во время праздников нашим ветеранам, как это принято, наряду с другими подарками будут вручаться книги. А какие? Уже ясно, что не детективы, а хороших книг, тем более о Брянщине, о борьбе людей в годы войны практически нет. Думаю, мой роман "Троицын день", над которым я работаю уже более 50 лет, если его как следует издать, пришёлся бы многим ветеранам по душе. И надежды мои небезосновательные. "Троицын день" понравился в своё время Константину Симонову, и он решил даже напечатать его в журнале "Новый мир". Но в это время его сменил Твардовский, и дело застопорилось. У меня с редакцией возникли разногласия по поводу рецензирования романа, и я забрал рукопись из журнала».

И этого письма, и всей этой душещипательной истории с отказом напечатать роман, возможно, не было бы, если бы творение оценили, так сказать, по гамбургскому счёту, без комплиментарных авансов. А они всё продолжали и продолжали выдаваться. В 2016 году вышла книга А. Новицкого и В. Сорочкина «…А строки продолжают жить», где та же комплиментарная песнь. Упомянутая газета "Добрый день, Брянщина" ещё раньше брала под защиту нашего романиста в его споре с главным редактором "Нового мира" Александром Трифоновичем Твардовским, который в этой "полемике" подан отпетым хамом, называющим город Карачев Раскорячевом. Якобы, главный редактор возмущался, что приезжавший в "Новый мир" Сафонов отказался от услуг одного из лучших редакторов (прозаика Евгения Герасимова). А что было на самом деле? Есть письмо, опубликованное в книге «А. Твардовский. Письма о литературе» (М.: Советский писатель, 1985). Эта книга передо мной. Нахожу названное письмо карачевскому "отшельнику". Что же писал классик? «Дорогой Виктор Семёнович! Получил Ваше письмо, в котором Вы отвергаете ранее принятый Вами план редактирования Вашей рукописи Евгением Герасимовым и просите меня ознакомиться с первой и пятой частями в нередактированном виде.

Я покамест ознакомился лишь с первой редактированной частью. Должен сказать, что при всех симпатичных данных изобразительного порядка, живости в видении деталей, очевидном знании деревенского быта и т.п., при всём при этом даже отредактированная такой опытной рукой часть рукописи мне представляется ещё весьма сырой, растянутой, расползающейся по швам. Боюсь, что вам уже успели настолько вскружить голову похвалы некоторых товарищей, что вы плохо себе представляете, как обстоит дело в действительности. Вы уже смело и свободно в отношении своей рукописи употребляете слово "роман", а мне кажется, что о романе там ещё говорить рано. Я, между прочим, очень хотел бы прочесть какой-нибудь Ваш рассказ, очерк, что-нибудь небольшое, чтобы вообще судить о Ваших возможностях, которые очевиднее были бы, так сказать, на малом "поле". Конечно, я прочту то, что Вы пришлёте. Евгений Николаевич попросил у Вас рукопись в том виде, как Вы представите. Сравню с редакцией Герасимова и т.д. Но мне хотелось бы, чтобы Вы не считали дело таким простым, как оно Вам кажется сейчас. Итак, жду рукопись первой части, пятую можно пока не посылать. Желаю Вам всего доброго».

Я прочитал однажды лишь фрагмент этого так называемого романа. Он был опубликован в газете "Брянский комсомолец" в году 1987-м или 1988-м. Всё это было и впрямь плохо и сыро, никак. И мне стало ясно, почему не задалась творческая судьба Виктора Семёновича. Прошло столько лет, была не одна возможность опубликоваться, ведь в перестроечные годы публиковалось всё, что представляло мало-мальский интерес. Но нет. Только сожаления Грачёва, Новицкого и Сорочкина, что вот-де собирался опубликовать, но опять не случилось. Наконец, роман издан двухтомником кем-то, как я представляю, из родственников. В библиотеке, где проходила презентация, не только никто не прочитал, но, уверен, и не прочитает эти "кирпичи". И можно сочинять какие угодно истории, сказки, мифы. Тут, правда, есть свои авторы, которые сочиняют что-то наподобие сказов.

— А что можете сказать о презентации сборника рассказов Николая Патова?

— Жалею, что не знал Николая Ивановича Патова. У него вышло две книжки — «Родные звёзды» и «Замечательный народ», одна сейчас рядом со мной. Это был не лишённый дара человек. Писать для детей очень и очень непросто, на Брянщине был только один такой писатель — Александр Павлович Шкроб, с которым я был дружен. В Союз писателей того не приняли, в чём была "заслуга" тогдашнего руководителя писательской организации А. Якушенко. О Николае Ивановиче Патове я пытался навести справки, о нём, а больше о его уходе из жизни в 1960 году, мне рассказывал другой писатель, фронтовик Александр Николаевич Саввин, тоже ушедший из жизни. Книжку "Замечательный народ" я прочитал, когда мне было лет десять-одиннадцать, потом не раз перечитывал отдельные рассказы. Повторяю: очень жалею, что не знал Николая Ивановича. Кстати, в сборнике Новицкого и Сорочкина "…А строки продолжают жить" о Патове нет ни слова. То, что прочитал недавно в одной из брянских газет, — всё это опять же выдумки и мифы. Например, о том, что Николай Иванович, якобы, возглавлял областную писательскую организацию. В те годы, когда он жил в Брянске, такой организации у нас попросту не существовало, она возникла осенью 1963 года. В мифотворчество свою лепту вносит бывший глава Брянска, известный предприниматель Николай Патов, он публично рассказал о том, что его дальний-дальний родственник, якобы, возглавлял областную писательскую организацию, был делегатом Второго съезда писателей СССР. Николай Иванович знал детскую психологию, умел разговаривать с детьми и писать для них, хотя идеология в его рассказах подчас сильно выпирала. Сейчас, конечно, его никто бы уже не издал. Спасибо, опять же, родственнику, который воскресил это уже забытое имя.

— Вспомним ещё одного автора — Владислава Сергеевича Пасина. В начале года его сразил коронавирус. О нём вы знали много, в наших беседах неоднократно касались этой личности...

— Это большая потеря. Владислав Пасин, к слову, никогда не обижался на критику. Человек доброй души, искренний, увлекающийся и увлечённый. "Раритетный Пасин", — как назвала его в одном полушутливом стихотворении известная брянская поэтесса Марина Юницкая. Он искренне гордился, что родился в один день с Александром Сергеевичем Пушкиным. В последние годы издавал свои книжки очень небольшими тиражами, раздаривал их. Наша "Брянская учительская газета" поддерживала его, он много делал как просветитель, в своё время возглавляя областное общество книголюбов. Страстно любил книгу. Мы много поездили с ним по стране, участвовали в различных литературных мероприятиях. Он старался привлечь интересных людей на Брянщину, в "Брянских далях Даниила Андреева" я писал, что благодаря ему в Брянске оказалась вдова поэта Алла Александровна. Владислав Сергеевич очень любил и известного комсомольского поэта, нашего земляка Аркадия Пархацкого, выпустил книжечку его стихов. Он оставил воспоминания о своих брянских друзьях-литераторах Александре Малахове, Викторе Козыреве, Олеге Ващенко... Владислав Пасин был таким же литературным подвижником, как Владимир Петрович Парыгин. Эти люди радовались каждой публикации другого, многое делали для продвижения чьей-то талантливой книжки. Трудно представить, чтобы Владимир Петрович Парыгин смирился с ликвидацией Брянского литературного музея.

Мы беседуем с вами в день, который в моей памяти связан с уходом из жизни двоих наших земляков — трубчевского поэта Вячеслава Позднякова, погибшего в 32 года, и моего близкого друга, замечательного поэта из Дубровки Николая Алексеенкова, которому 15 апреля исполнилось бы ровно 70 лет. Он умер, точнее, был убит в ноябре 2015 года. Сожалею, что не могу подарить ему книгу об Овидии Горчакове. Николай о многих событиях, о которых в ней рассказывается, знал. По его просьбе в своё время я написал предисловие к его книге избранных стихотворений. Назвал это предисловие «Перелесков и пашен певец». Хотелось, чтобы в год 70-летия Николая Алексеенкова вспомнили о человеке, который был одним из наиболее талантливых брянских поэтов. В книге, которую сейчас готовлю (она называется «Могу ли забыть…»), ему посвящён очерк «Судьба и стихи — в наследство…».

Беседовал Владимир ПАНИХИН