Павел Чепиков: «Я, наверное, уже ориентируюсь…»

В последние годы мы постоянно обращаемся к делам отрасли, где занимаются производством такого стратегического продукта, как хлеб. Как известно, цены на него формируются государством, и оно является тут главным регулятором экономической ситуации. Сегодня в поле нашего зрения снова оказался Брянский хлебокомбинат № 1, что в Фокинском районе города — старейшее хлебопекарное предприятие региона, известное ещё и тем, что на его базе построен скандально известный импортный хлебозавод. Скандальность в том, что строился он на большие бюджетные средства. Строился мучительно долго, но до конца так и не построился (в эксплуатацию сдана лишь первая очередь, о второй предпочитают не говорить). Многие наблюдатели полагают, что это был изначально коррупционный проект, называют даже лиц, которые хорошенько погрели руки на откате от приобретения дорогостоящего оборудования — бывший губернатор Н. Денин, его заместитель В. Папян и руководитель областного фонда имущества А. Кистенёв. Коррупционной эту акцию делают такие соображения. Хлебный рынок Брянщины переполнен самой различной продукцией, производителям на нём давно уже очень тесно, и тратить огромные средства из казны, которым легко найти намного более обоснованное и разумное применение, — это безумие, имеющее только одно объяснение — сильный корыстный интерес. Тем не менее, этот корыстный интерес был реализован. С помощью всесильного административного ресурса, перед которым пали и депутатский контроль, и воля различных правоохранительных и проверяющих органов.

Год назад новый хлебозавод был запущен в эксплуатацию. Об этом событии мы рассказывали. В публикации сообщали, что предприятие, начало работы которого распиарили в присутствии одного из заместителей полпреда президента РФ в ЦФО А. Ярина, напоминало калеку, так и не вставшего с колен. Говорили и о том, что таким оно выгодно руководителю крупнейшего в регионе Бежицкого хлебокомбината В. Белину, владеющему львиной частью рынка. При полноценной работе даже одной очереди нового хлебозавода бежицким хлебопёкам пришлось бы потесниться. Говорили также, что свою выгоду господин Белин (кстати, недавно он претендовал на должность главы администрации родного Погарского района, но этот план сорвался из-за его прошлой судимости) реализует через зятя Павла Чепикова, которого называют весьма слабым и к тому же не очень воспитанным руководителем. Насчёт его воспитанности некоторое время назад мы опубликовали коллективное анонимное письмо работников первого брянского хлебокомбината «Грустный сказ про директора Пашу», авторы которого говорили о недостойном поведении и некоторых странноватых управленческих решениях своего директора.

И вот недавно Павел Олегович объявился на нашем редакционном горизонте. Он высказал желание встретиться с нами и рассказать о ситуации на подведомственном предприятии. Во время первой встречи мы предложили традиционный жанр общения — деловое интервью, но наш собеседник, будучи, видимо, человеком осторожным и расчётливым, предложил нам более простой и комфортный для него вариант — перепечатать из газеты "Десница" имиджевый рекламный материал с ужасным по нашим редакционным критериям заголовком «Павел Чепиков: "Мы работаем, чтобы у вас на столе всегда был свежий хлеб"» или сделать наш материал на его основе. Мы отказались это делать и настояли на интервью. Вскоре оно состоялось, и как собеседник Павла Олеговича выскажу перед тем, как поместить текст, свои наблюдения. Наш двухчасовой разговор был непростым. Директор одного из крупнейших брянских хлебопекарных предприятий был очень неуверен — и в себе, и в том, что говорил. Видимо, для подстраховки пришёл его отец, уже пенсионер, который теперь помогает сыну на хлебокомбинате. Так всё и протекало: сын говорил, а отец корректировал, когда Чепикова-младшего либо заносило, либо он не знал, что сказать. О степени полноты и искренности ответов читатель может судить сам. Я же после расставания с тандемом моих собеседников испытал противоречивые чувства: с одной стороны, некоторое облегчение, поскольку убедился, что в прошлых своих критических публикациях о "хлебных" делах мы всё же не погрешили против истины, с другой, был разочарован, что услышал так мало чего-то нового.

— Павел Олегович, через пару лет ваше предприятие отметит 80-летие. Оно — старейшее в регионе, но не единственное занимающееся хлебопечением. Скажите, какое место занимает первый хлебокомбинат на областном хлебном рынке? Слабеют или укрепляются ваши позиции?

— На этом рынке — большая конкуренция. Много работают и своих предприятий, и иногородних… Мелкие предприниматели. Среди них мы находимся в стадии, так сказать, становления, укрепления позиций. Постоянно увеличиваем выпуск хлебобулочных изделий, увеличиваем ассортимент, расширяем географию сбыта. Расширять позволяет наш обновлённый автопарк.

— А если об этом — в цифрах?

— В 2012 году, когда я пришёл директором, хлебокомбинат выпускал ежесуточно 13 тонн продукции. Многие её виды были нерентабельными из-за низкой цены. Подняли цену, объём упал. Но мы не проиграли, а выиграли — было 8 миллионов выручки, стало 10. Когда я пришёл, завод запускался, во время пусконаладки были убытки из-за не совсем качественной продукции… В общем, где-то идём на уровне прошлого года. Наши специалисты по продажам изучают рынок. Мы изучаем смоленское, орловское направления, Комаричи, хотим укрепить свои позиции в Брянске. Чтобы наши потребители больше уважали нас.

Средняя зарплата на предприятии 18670 рублей, мастер-тестомес получает от 20 до 24 тысяч чистыми, бухгалтеры — от 13 до 15,5 тысяч, главный инженер, главбух — не более 40, начальники подразделений — не более 30. Моя зарплата — не более 50 тысяч, никаких 100, как говорят некоторые. В сравнении с другими хлебокомбинатами мы получаем практически ничего. Сократили доставшуюся нам в наследство задолженность до 10 миллионов рублей.

— У нас с некоторой настороженностью привыкли относиться к руководителям-производственникам, которые приходят на предприятия из непроизводственной сферы. Как вы оказались на хлебной стезе? Какие тому способствовали обстоятельства?

— Как оказался? Даже не знаю, как оказался (до попадания на хлебокомбинат мой собеседник какое-то время работал в Клинцовском межрайонном следственном отделе Следственного управления по Брянской области СК РФ — прим. авт.). Назначило меня правительство области по согласованию с департаментом сельского хозяйства. У комбината были долги, дисциплина хромала, завод достраивался, нужно было шевелиться. Нужен был молодой руководитель. И мне как бы предложили эту работу. Я опасался, боялся этого дела, но Василий Иванович (Белин, тесть — прим. авт.) меня уверил, что окажет помощь. Департамент сельского хозяйства тоже пообещал помочь. В принципе, я уже, наверное, ориентируюсь… Знаю, из чего состоит себестоимость продукции, как её уменьшить, я, наверное, ориентируюсь. С января мы экономим по газу и свету. Если они ночью дешевле, работаем ночью. Если бы этой экономии не было, то закрылись бы. Хотим, чтобы в каждом ларёчке, даже отдалённом, была наша продукция. Мы с любовью относимся к нашим покупателям, проводим маркетинговые акции, дегустации, телевидение подключаем, листовки... Хотим, чтобы этот "Мерседес" начал работать и приносить пользу.

Под "Мерседесом" Павел Олегович, очевидно, имел в виду немецкое оборудование хлебозавода. Услышав через год после его запуска о желании, чтобы он "начал работать и приносить пользу", не мог не спросить: в какую сумму обошлось строительство скандального завода, почему он так и не вышел на проектную мощность? Как показалось, вопросы слегка обескуражили директора.

— Первая очередь введена в эксплуатацию, есть документы. Сказать, что не знаю суммы (по некоторым данным, первая очередь хлебозавода обошлась областной казне в 1 миллиард 800 миллионов рублей — сумма, которая даёт какое-то представление о размерах отката для творцов этого проекта — прим. авт.), это как-то грубо, я ведь подписывал акт. Сказать ориентировочную стоимость, ну как-то, думаю, не стоит, почему-то мне кажется, не надо. Это денежный вопрос. Я не хочу вообще… У себя на предприятии я могу решить любой денежный вопрос… Можно так сказать: заказчиком строительства было управление капитального строительства, им выделялись деньги на строительство. По второй очереди — тишина, не поднимается вопрос. Но завод построили правильно, оборудование на хлебокомбинате было изношенное, автотранспорт тоже изношен, у всех было желание перейти на новое оборудование.

Эксперты, однако, не отрицая тезис о критической изношенности первого брянского хлебокомбината, в один голос заявляют, что самая глубокая его модернизация стоила бы намного дешевле, чем строительство нового хлебозавода, который, включись он в работу на полную мощь, стал бы к тому же на предельно уплотнённом рынке своего рода слоном в посудной лавке. Поэтому было любопытно услышать, ставится ли задача вывода завода на режим работы с полной мощностью?

— (Длинная пауза). Я как-то не хочу привязываться к цифрам и срокам. Я недолго здесь, но вывод для себя сделал. Вот говорят, неправильно, что построили завод. Но с 90-х годов не строили ничего. Надо в модернизацию вкладывать, но деньги не идут в казну с модернизации. Я считаю, что должно быть новейшее оборудование. Вот есть у нас семь хлебокомбинатов, может, все они вложили денег столько, сколько стоит наш новый завод.

Ну и что же, напрашивалось сказать, этот новый завод не даёт должной и ожидаемой от него отдачи, работая, по некоторым данным, на 15% своей мощности? Если прежде на старом оборудовании делали 13 тонн продукции, то сейчас, как признался директор, "объём упал". Но в связи с продекларированной гордостью за то, что он новый, я вначале озвучил известное сомнение в том, что оборудование закуплено самое современное. В частности, 600-литровые дежи, в которых замешивается тесто, мало где уже применяются, это — признак отсталости. Но как раз закупили такое оборудование. На "Каравае", как мне говорили, от таких гигантских ёмкостей избавились ещё в середине 70-х годов — трудно было найти геркулесов, которые справлялись бы без ущерба для здоровья с таким весом. Выходит, вслед за строительством нужна модернизация построенного. Но Павел Олегович был непреклонен:

— Это оборудование — одно из лучших в хлебопекарной отрасли. Как тут красивее сказать? Вот элементарно: ты купил русскую машину, бэушную "Ниву", и за месяц три шаровых поменял, а тут в три месяца раз. На старом заводе за свет и газ по миллиону двести тысяч мы платили, сейчас — вполовину меньше.

Отчаявшись получить чёткие ответы по теме: почему всё же объём на хвалёном новом заводе упал, я напомнил о том, что нашему изданию приходилось рассказывать о 30 миллионах рублей, которые были получены из бюджета на хлопоты, связанные с пуском завода в эксплуатацию. В то же время эта сумма не предусматривалась проектом, в котором уже были заложены средства для сдачи завода "под ключ". Куда же ушли эти деньги? Ответ был таким:

— Проектной документацией выделение средств на работу предприятия под нагрузкой не предусматривалось. Предусматривалось только на работу вхолостую. А деньги были нужны на зарплату, спецодежду, приобретение автотранспорта.

— Но пусконаладочные работы и приобретение автотранспорта — как они связаны?

— Ну надо же развезти на чём-то продукцию. Это же дополнительные объёмы, их надо на чём-то развезти. Ну давайте не будем трогать автотранспорт. Это каверзный вопрос. Я деньги не выделял. Нам деньги дали — мы их использовали. Кто выделял — тому и вопросы.

— Хорошо. Пока вы работаете здесь, в области поменялась власть. Брянский хлебокомбинат № 1 — государственное предприятие, а это значит, что вам приходится плотно взаимодействовать с региональной властью. У вас есть опыт такого взаимодействия как с прошлой командой областного правительства, так и с нынешней. Что их отличает, а что, возможно, делает похожими? Привнесла ли в "хлебную" ситуацию что-то новое нынешняя власть?

— Требования только растут. Нас и раньше правительство посещало, и сейчас относятся нормально. Недавно заседание аграрного комитета облдумы у нас проводилось. Некоторые удивлялись: "А завод ещё работает?". Решение приняли: увеличить объёмы, ну и качество, конечно. Я начинал пусконаладку при том правительстве, заканчивал при этом. И тогда помогали, и сейчас. Разницу какую-то не заметишь. Сейчас завод в авторитете, люди поверили, и мы можем в завтрашний день… Нас не забывают. Хлеб — это же стратегический продукт. Газету перестанут читать, а хлеб будут покупать.

— В этом году уже повышались цены на хлеб. И, как сообщалось, это — не последнее повышение. Одной из причин является удорожание муки. Как вы думаете, насколько правы те, кто связывает это удорожание с ликвидацией регионального фонда зерна? Необходимо ли возродить его или надо забыть о нём?

— Я думаю, что региональный фонд зерна необходим. И так думают другие наши хлебопёки. Расходы на доставку муки из других регионов делают конечную продукцию дороже.

— Как вы расцениваете крушение главного на Брянщине производителя муки — предприятия "Мелькрукк"? Надо ли было его спасать?

— Я не ощутил последствий этого крушения. Пришёл на комбинат, когда "Мелькрукк" уже умирал, мы с ним почти не работали. Но государственное мукомольное предприятие необходимо.

— А какова, на ваш взгляд, самая большая проблема в областной хлебной отрасли, и какие пути её решения видите лично вы?

— Нужен зерновой фонд и мельница. Тогда была бы своя мука. У Бежицы (Бежицкого хлебокомбината — прим. авт.) "бабки" есть, у него проблем с мукой нет, у него мельница. Но у него объёмы падают — тоже проблема. У каждого свои проблемы, а в отрасли отсутствие специалистов — проблема.

— Вас, как известно, связывают родственные отношения с руководителем Бежицкого хлебокомбината Белиным. Не мешает ли (а может помогает?) это вашей производственной деятельности? С одной ведь стороны, вы — родственники, с другой — руководители конкурирующих предприятий.

— Не мешает. Приведу пример: у меня нет муки. Я скажу: "Василий Иванович, продай тонны 3—4". Он привезёт, я два-три дня работаю, потом рассчитаюсь. Он — как палочка-выручалочка.

Мой собеседник обходит некоторые важные моменты. В своё время первому хлебокомбинату руководство области навязало выкуп частной мельницы. Это резко усложнило экономическое состояние предприятия, а назначение директором сына бывшего главы администрации Красногорского района и бывшего уполномоченного по правам человека Рожкова и вовсе посадило его на мель. Тогда бывшие руководители областной исполнительной власти предложили приобрести мельницу на льготной основе благополучному Бежицкому хлебокомбинату. Условие было одно: бежичане должны обеспечивать мукой и другие госпредприятия. Но руководитель этого хлебокомбината Белин, являвшийся одним из любимцев Денина и курировавшего хлебопечение Касацкого, об этом условии быстро забыл, превратившись, как выражается его зять, в "палочку-выручалочку". Теперь производственная судьба Фокинского хлебокомбината — во многом в его руках. По 3—4 тонны муки он ещё зятю отпускать будет, больше — вряд ли: в его расчёты не входит, чтобы предприятие-конкурент задышало в полные "лёгкие". И никто тут не указ. Ни прежняя власть, позволявшая ему любые шалости, ни нынешняя, к которой он быстро подладился. Ещё и вот почему интересны отношения директоров — тестя и зятя. Стало известно, что первый хлебокомбинат, что бы там ни говорил его директор о желании завоевать новые рынки сбыта, теряет их. Магазины, где прежде торговали продукцией фокинских хлебопёков, всё активнее захватывают конкуренты. В том числе, а точнее — в основном из Бежицкого хлебокомбината. Поинтересовался под занавес беседы, как на это смотрит г-н Чепиков. Ответ не прояснил, а, напротив, запутал ситуацию с предприятием, о положении в котором и о перспективах которого Павел Олегович говорил в начале беседы с победным оптимизмом.

— Торговые объёмы у нас никто не забирал. У меня тогда проблемы будут. Я тогда пойду к нему (тестю, Белину — прим. авт.) за помощью. Он отказать не имеет права. Грубо говоря, у него будет ещё одна проблема. Мне привезли муку низкого качества, я всё равно обязан выпечь, иначе, если в сеть продукцию не поставлю, — от меня открестятся. И поэтому приходилось выпекать из того, что дадут. Соответственно, и качество стало падать. Поэтому директора магазинов стали заказывать у конкурентов. На сегодня мы начинаем наращивать темпы (как это, опять же, согласуется с признанием, что "объём падает"? — прим. авт.).

…Вот, собственно, и всё, что мне удалось "выжать" из нашей более чем двухчасовой беседы. Многое, несмотря на мои отчаянные усилия, так и осталось непрояснённым. Ясно только одно: должного порядка на хлебном рынке региона нет. Это видно даже из взаимоотношений двух предприятий, которые оседлали руководители-родственники. Нормально ли, когда самочувствие одного из них, по производственному потенциалу никак не уступающего другому, во многом определяется милостью конкурента? Кто от этого выигрывает, кому от этого хорошо, кроме потребителей? Ответы на эти вопросы, порождённые прежней властью, находятся на поверхности. Но их не видит уже новая власть. Её нисколько не заботит, что предприятие, в которое вбухана гора бюджетных денег, даёт мизерную отдачу. Ведь выпекаемое нынче количество продукции хлебокомбинат мог бы производить, проведя модернизацию оборудования, которая по проектно-сметной документации обошлась бы в 100(!) раз дешевле нового хлебозавода. Но в итоге яичницу продолжают выпекать на золотой сковороде, если не на бриллиантовой. Ау, господин Богомаз, любящий с высоких трибун почитывать мораль о необходимости работать высокоэффективно, не по-воровски!.. Ау, господин Попков, депутаты, ограничивающиеся предписаниями типа "увеличить, улучшить"!

Владимир ПАНИХИН

P.S. Когда материал был готов к печати, в редакцию позвонили. Звонившие представились работниками первого хлебокомбината. «Делимся, — говорили они, — своей тревогой. Наш Паша и его отец, бывший мент, а теперь охранник мучаются манией преследования. Ищут, вынюхивают, кто бы мог написать в газету. Но так могут вести себя люди, которые чего-то сильно боятся. Может, боятся, что их кто-то спросит, куда девается наш списанный автотранспорт? Короче, они ведут себя на предприятии, которое, между прочим, является государственным, как полные хозяева». И тут вспомнилось, как навязчиво и гордо во время интервью директор в ряду своих заслуг приводил замену автотранспорта. Только вот куда девается отработавший своё, сказать забыл. А мы спросить не догадались…