Отведает ли Путин брянского мороженого?

О драматичной судьбе почти построенной за бюджетные средства Брянской фабрики мороженого мы рассказывали в нескольких публикациях («Фабрика мороженого: у точки невозврата», «Значит, это кому-то нужно…», «По линии наименьшего прокурорского сопротивления»). К сожалению, другие региональные средства массовой информации, зависимые от власти прежде всего финансово, транслируют лишь её информацию о данной проблеме. Без всякой попытки исследовать её. Мы же такое исследование ведём благодаря Виктору Михайловичу Коробко – ветерану брянской молочной отрасли, не так давно оказавшемуся волей обстоятельств во главе Совета директоров многострадального предприятия. Он – единственный, кто в нынешних реалиях не боится говорить правду о том, что происходит вокруг предприятия, которое, по его глубочайшему убеждению, давно уже можно было привести в полноценное производственное состояние. Скорее всего, как раз взвешенная, разумная и в то же время очень чёткая позиция Коробко заставляет власти реагировать нервно. Возможно, эту реакцию формируют уже и правоохранители, которым тоже должно быть небезразлично, что столько лет в омертвлённом состоянии пребывает около 400 миллионов рублей, перечисленных в казну налогоплательщиками. Хотя никаких сигналов о побуждении той же прокуратурой областного правительства к конкретным действиям общественность не получала. Совсем не исключаем, что придёт время, когда в ряд виновников гибели фабрики будет поставлено и "государево око".

А такая перспектива становится всё более явственной. Как нам удалось установить, областное правительство впервые за все последние годы не выделило на 2019 год средств даже на охрану законсервированного объекта, остались непогашенными долги перед охраной, и не только перед ней, за год 2018-й. Элементарный бытовой опыт подсказывает, что происходит с пустующей постройкой, которая к тому же и не охраняется или почти не охраняется. Такое положение утаить трудно, и вот недавно, на февральском заседании областной Думы губернатор А. Богомаз в своём погромном выступлении под занавес, где клеймил сующих во всё свои носы общественных активистов, "проехался" и по поводу фабрики. Вот этот фрагмент: «Фабрика мороженого, которая... в 2,7 раза в стране перепроизводство мороженого. Она стоит колом. Пусть берёт любой бизнесмен. Никто ж не берёт четыре года. Никто ж не берёт. Пусть берёт бывший губернатор, замгубернатора. Любой пусть возьмёт и покажет. Нет, не хотят. За бюджет, за народные деньги собирались строить. И построили».

Прокомментировать эту публичную реплику про почти тройное перепроизводство мороженого в стране, про то, что предприятие по производству сладкого продукта никто не "берёт", мы попросили Виктора Михайловича Коробко.

– Мне известна эта точка зрения про невостребованность производства, которое делает мороженое. Мол, его – завались. Но какое это мороженое? Из ненатуральных компонентов. Да, на этикетках написано "молоко", но молоко сухое, "сливки", но – сухие сливки. Ну а про пальмовое масло, которого в Россию ввозится с каждым годом всё больше и которое для здоровья человека небезопасно, могут и не написать. Тут надо вот о чём сказать. Про нашего президента Путина мы уже знаем почти всё. Знаем про его слабость к мороженому. Возможно, от него ею "заразился" и китайский лидер Си Цзиньпин, которому, как сообщалось, Владимир Владимирович во время своего недавнего визита подарил упаковку мороженого. Я узнал, что Путину нравится продукт, который делают в населённом пункте Кореновск Краснодарского края. Торговой марки "Коровка из Кореновки". Выяснилось, что это одно из штучных молочных предприятий. Более 50 лет назад, когда только начинал работу в молочке, мороженое выпускалось только на молочных заводах. Но потом молока стало не хватать, и этим делом стали заниматься хладокомбинаты. А это уже не то мороженое. Почему Путину понравилось кореновское? Да потому, что оно на-ту-раль-но-е!

И вот в Брянске построен, по сути, такой молочный завод. Я с самого начала предлагал, Денин не даст соврать, сделать это производство при каком-нибудь молочном предприятии, это было бы проще и дешевле. Но решили строить отдельно. Ладно, пусть отдельно, пусть задорого. Но я в различных аудиториях говорю, что наш покупатель хочет и даже уже жаждет натуральной продукции. Она стоит дороже? Да, если сравнить с той, где вбухивают "пальму" и прочую "химию", то дороже. А если учесть затраты на аптеку и прочие расходы, которые понадобятся потом, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, то не так и дороже. Хотя гарантирую, что наше мороженое не будет дороже того фуфла, что продаётся сегодня. Особенно – при нынешнем валютном курсе, который применяется при покупке "там" тех самых компонентов. Короче, я знаю этих людей, которые очень не хотят, чтобы брянская фабрика заработала. Пока не буду называть их.

– Видимо, в стане этих людей родился и аргумент про то, что на Брянщине для производства натурального сладкого продукта не хватит молока?

– Да чушь это! Молока действительно по сравнению с позднесоветским временем производится на Брянщине в разы меньше. Но, во-первых, его немного и надо: чтобы произвести десять тонн мороженого в день, нужно всего пять тонн молока. Их можно найти даже у производителей под Брянском. Есть ещё во-вторых. Если за молоко заплатить немного подороже, то вообще – никакой проблемы. А заплатить побольше мороженщики смогут. Этому, кстати, поспособствует и требование законодательства с 1 июля текущего года отделять натуральные продукты от тех, которые нынче маскируются под натуральные. Вот интересно, в какой стороне окажется то мороженое, которым забиты сегодняшние прилавки?

– Вы знакомы с точкой зрения по поводу фабричного недостроя, высказанной недавно экс-губернатором Николаем Дениным?

– Да, я видел его недавнее интервью. Николай Васильевич позвал меня в Совет директоров помочь достроить и запустить фабрику. Я был абсолютно уверен, что если не в 2014-м, то в первой половине 2015 года всё будет сделано. И мы бы уже забыли про эту проблему. На объекте работала бы сотня-полторы людей, он бы приносил доход, брянское мороженое нисколько не уступало бы кореновскому и Путин мог бы приехать к нам и с удовольствием отведать его. Увы. Все мои усилия последних лет к такому результату не привели. Я разделяю денинскую позицию. То, что предприятие стоит колом – и не продаётся, и не сдаётся, а в итоге угробляется – это больно для любого нормального человека.

– А вот реакция на экс-губернаторское интервью одного из медиа-ресурсов, полностью подмятого богомазовцами: «Брянские власти пошли колхозным путём. Если в Калуге и других городах власти просто готовят инвестиционные площадки, то Николай Денин, его заместитель Александр Касацкий и другие члены команды решили наделить власть функцией бизнесмена. Однако чиновники могут быть успешными бизнесменами лишь при жесточайшем контроле и при величайшей необходимости. Во всех остальных случаях госкапитализм влечет непомерные траты, часто это заканчивается и уголовными делами. Тем не менее именно таким путём – госкапитализма – решила пойти команда Денина. В чём был интерес этой команды, можно лишь догадываться, говорят сами же представители власти. Денин изложил такую версию. Поскольку фабрику затевали как госпредприятие, то власть получала «право вмешиваться в экономическую ситуацию». Однако этого права было мало даже на этапе строительства. Контролировать и строить – задачи разные». Так, по-вашему, каким следовало пойти путём изначально при строительстве фабрики – бюджетным или привлечения инвестора?

– Я с 90-х годов наблюдаю поведение инвесторов, как они к нам приходят. Бывал в кабинете у разных глав региона, сам предлагал варианты инвестирования в нашу область. Взять историю с молочным комбинатом. Такие предприятия не выдержали и обанкротились в Калуге, Орле, Смоленске, даже в Белгороде. А наш выдержал. Повезло с инвесторами, которых пришлось искать на стороне. Брянские, всякие петрухины, не взялись за это дело. Считаю так: если у государства есть какие-то возможности создать новый бизнес – оно должно его создавать. А уж помогать – это святое дело. Не надо только лезть в управление бизнесом. Денин правильно говорил: мы достроим фабрику и передадим тем, кто там будет работать, управлять процессами, просил присмотреть таких людей. И я начал находить их...

В данном случае государство построило фабрику, так давайте её продадим, движимое имущество отдадим в аренду на первом этапе. Появится собственник. И если он получит за первые годы экономический эффект, никогда не бросит это дело. Никогда! Так что ничего государство тут не потеряло. Вложенные 400, 500 миллионов можно спокойно вернуть. Не значит, что прямо завтра, но вернуть.

– Продадим, отдадим. Но вот г-н Богомаз сокрушается: пусть берут, но никто не берёт…

– Всё это – одни лишь слова. А что было вокруг объекта на самом деле – ну я же уже рассказывал вам. Хорошо, ещё раз. Для того, чтобы его запустить, нужно найти 70–80 миллионов. Бюджет был с дефицитом, но даже когда стал профицитным, и этим власть гордилась, денег не нашли. Тогда я предложил выставить объект на продажу. Выставили, но по завышенной цене. Потенциальные покупатели были готовы завершить строительство и ввести производство в эксплуатацию. Они предложили снизить цену до номинала, до затратной, до вложенных 325 миллионов. То есть, бюджет мог бы получить 325 миллионов – это стартовая цена.

…Цена снижена не была. Но если объект не продаётся, тогда давайте доделывать его сами. Все эти годы я предлагал различные варианты, как завершить работы. Все ответы сводились к одному – средств нет. И вроде того – ждите. Пока ждали, генподрядчику задолжали 70 миллионов, он попал под банкротство. И здесь произошло самое неприятное – малограмотно, а то и вовсе безграмотно поступили оценщики имущества, которое должно было достаться генподрядчику в счёт задолженности. Они оценивали его, как я подозреваю, не выезжая на место. Но вот теперь руководство фабрики решило попытаться выйти из тупика через банкротство. Это ещё не беда, в ходе банкротства есть возможность исправить все допущенные ошибки. Арбитражный управляющий попросту вынужден это сделать. Банкротство – это в нынешнем положении единственно верный путь. И тогда объект останется целостным, его профиль будет сохранён. Я убеждён, что в областной молочной отрасли не хватает только такого предприятия. Ну хватит, наконец, нам читать на упаковках продаваемого на Брянщине мороженого, что оно произведено в Нижегородской или Московской областях. Его надо производить у нас, из натурального сырья. Я сказал, что банкротство в нынешнем положении единственно верный путь. Но положение можно поменять. Собственник объекта, то есть власть на любом его этапе может включиться и поправить дело, что означает ускорить решение проблемы.

– Это, зная повадки нынешней региональной власти, звучит слишком благостно. Банкротство может и не спасти от продажи фабрики по частям. И тогда прощай первоначальный профиль, прощай перспектива выпуска брянского мороженого из натурального сырья.

– По закону должно быть предпринято всё, чтобы объект сохранить целостным. Если арбитраж позволит продавать по частям, то крест можно поставить на всех усилиях. У областного руководства должна же, наконец, заговорить заинтересованность продать его как фабрику мороженого. Если пойдёт всё, как говорится, не так, а как пожелают третьи лица, что ж, тогда Родина должна узнать о своих "героях". Будем информировать общественность. Но надеюсь всё же, что возобладает и экономическая логика, и здравый смысл.

***

Кому-то, не исключаем, оценки ситуации вокруг фабрики мороженого покажутся слишком осторожными. Кто-то захочет, чтобы те самые лица, о которых говорит наш собеседник и которые вяжут по рукам и ногам решение проблемы, были названы поимённо. Можно понять Виктора Михайловича, сделавшего очень высокую личную ставку на то, чтобы предприятие, уже забравшее у него столько сил и времени, было-таки запущено в эксплуатацию. Но тех, кто мешает этому, нетрудно вычислить уже сейчас. В упомянутом интервью г-н Денин упрекнул своего предшественника, который в первой половине нулевых годов, свалив бывшего руководителя "Брянскхолода", направил туда «двух своих помощников», которые и поучаствовали в уничтожении одного из самых тогда успешных российских предприятий такого профиля. Назовём эти фамилии. Бывший помощник Юрия Лодкина А. Карпов и бывший охранник Юрия Евгеньевича, его кум С. Антошин. Первый возглавил "Брянскхолод", второй у него заместительствовал. Плоды их кипучей деятельности так и остались нерасследованными. Но бренд брянского мороженого оказался за пределами Брянской области. К этому был причастен г-н Антошин, который время от времени угощает лакомством, изготовленным из ненатуральных компонентов, участников мероприятий, помогающих формировать и укреплять его благоприятный политический имидж. Собственно, об этом мы рассказывали в публикации "Фабрика мороженого: у точки невозврата", как рассказывали и о том, что именно с ним однажды схлестнулся Виктор Михайлович Коробко, которого "серый кардинал" губернатора, делец Антошин попытался обвинить в некомпетентности.

Логика всех событий подсказывает, что Эс. Эс. не против был бы завладеть почти готовым объектом, но при этом никак не поиздержавшись или поиздержавшись в малой мере. Однако, как говорится, съесть он бы съел, да кто же ему даст теперь, когда к объекту приковано нешуточное общественное внимание? И тогда мы видим в действии другой план, в соответствии с которым чинятся различного рода препятствия на пути к скорейшему выходу из тупика. А самый скверный вариант – если будет задействована вторая часть плана, и фабрика в результате спровоцированного областной исполнительной властью банкротства будет продана по частям, и вместо целостного производства мы получим какие-нибудь склады или хранилища. Кому-то эта перспектива покажется несбыточной, даже безумной. Но когда нет, считай, никакого контроля за этой самой областной исполнительной властью, возможно всё.

Николай БАБУШКИН