Боль и правда «Железного Феликса»

У каждого газетного материала есть своя предыстория. Есть она и у этого интервью. С бывшим первым заместителем бывшего губернатора Ю. Лодкина Петром Ефимовичем Оненко наш читатель знаком. В номере 3 за 23 января с.г. мы опубликовали беседу с ним, вызвавшую немалый читательский резонанс. Интервьюируемый поделился некоторыми своими воспоминаниями об одной из самых во всех отношениях капиталоёмких акций времён губернаторствования Лодкина — программе газификации Брянщины, о своём вкладе в её реализацию. Рассказал также о персоналиях, окружавших тогдашнего главу региона, об их взаимоотношениях, далёких от порядочных и бескорыстных. Петру Ефимовичу было трудно скрыть своего разочарования в губернаторе-перевёртыше. Крупными и беспощадными мазками он нарисовал портрет человека, носившего добродетельную маску, но так и не слившегося с ней. По-настоящему человек проявляет свою истинную суть в ситуациях непубличных, негромких. А в них, колоритно описанных Оненко, Юрий Евгеньевич предстаёт существом циничным, мстительным и не чуждым мздоимства.

Что касается сегодняшнего интервью, то его спровоцировала наша недавняя беседа с первым секретарём обкома КПРФ, депутатом областной Думы С. Понасовым «Нормальные выборы были до 2000 года…». Прочитав эту публикацию, Пётр Ефимович позвонил мне с уточнением, что на Брянщине в 2000 году выборы губернатора уже не были нормальными. Завязалась беседа, в которой я предложил собеседнику рассказать о тех событиях. Ну а дальше было наше более чем двухчасовое общение "под диктофон". В нём невозможно было обойти и тему приближающихся губернаторских выборов. Со сравнения нынешней избирательной кампании и той, 15-летней давности, и начался наш разговор.

«Надо просить Диму»

— Пётр Ефимович, до 13 сентября, часа икс, совсем немного времени. Вы не находите нынешний предвыборный период самым скучным и бесцветным за всю историю брянских выборов? Посмотрите, в брянском социуме тишь да гладь, в то время как прежде всё "гудело и звенело". Вам есть, с чем сравнить нынешние выборы. Известно, что в 2000 году они проходили совсем в другой, до предела накалённой атмосфере.

— Да уж… Но я могу вспомнить и губернаторские выборы 1996 года, тоже серьёзное мероприятие было. Я был тогда, так сказать, финансовым оператором кампании. Там тоже люди серьёзные за нами стояли. А к выборам 2000 года мы подошли достаточно крепкой командой — Забровский, Гребенщиков, Копырнов, Родоманов, Артюхов… В первый губернаторский цикл было немало сделано полезного. Причём делали часто в форс-мажорных обстоятельствах. В 1998 году дефолт пережили, мобилизовались. ЖКХ привели в порядок, водозабор, аэропорт. На селе МТС создали, они помогли развитию аграрного комплекса. Мы, помню, по пятницам собирались и за 15 минут расписывали, что будем делать на следующей неделе.

Тогда, понимаете, законодательство во многом было другое. Избирательная система другая. Самая лучшая для страны система: два срока — президент, два срока — губернатор, параллельно переизбиралась облдума. Была зубастая независимая пресса. Мы чувствовали себя под контролем. И это правильно. Власть должна быть под контролем общественности. Если выходит из-под контроля, то затухает, умирает. Вот говорят: нет, нужен только лидер хороший и сильный. Объясняют: лидер не тот, нужен с небес какой-то, вот с такой большой головой. Это неправильно. Главное — общественный контроль над властью, тогда всё развивается. В то время такой контроль был, и развитие было. Мы чувствовали давление каждый день, каждый наш шаг отслеживали. Все замы работали без махинаций, работали на результат.

Перед 2000 годом понимали, что населению надо представить что-то весомое и важное. Таким прорывом стала газификация. Шутка ли, программой в 2000 году было занято 4600 человек, проложили полторы тысячи километров газопровода. Освоено миллиард 280 миллионов!

— Ну вот, казалось бы, какие тут могут быть оппоненты, только переизбирайся, Юрий Евгеньевич, на второй срок... Но как раз в оппонентах недостатка тогда не было.

— Причём оппонентами становились бывшие наши сторонники. Взять фирму "Фиеста" — детище Ю.Е. Радиостанцию "Чистые ключи", которая стала нас чихвостить, я сам "под выборы" создавал. А какие были оппоненты из числа кандидатов — Дёмочкин, Денин… Кстати, Денин тоже был нашим сторонником. Он не хотел лезть в политику, не хотел лезть в эту шкуру, но Лодкин настаивал, говорил: «Будешь губернатором». Но потом он Денина кинул, когда сделал выбор перед выборами Госдумы в 1999 году в пользу Шандыбина.

Силовики занимали в то время разумную позицию. Мы были у них под колпаком. Замам они не могли предъявить претензий. У них была полная информация. Отовсюду. Товарищи из "Фиесты" принесли Назарову (бывший начальник областного УФСБ — прим. ред.) кассету с компроматом на Ю.Е. Он их не принял, но кассету забрал, потом она оказалась у Синяева (бывший президент футбольного клуба "Динамо-Брянск" — прим. ред.). Когда уходил в отставку, он сказал Синяеву: «Если у тебя будут какие-то трудности с Лодкиным, воспользуйся кассетой». То есть нам тогда давалось понять: избирайтесь, мы вас дискредитировать не будем. Так же вели себя и другие силовики.

— Но силовики не были всесильны…

— Конечно. Тут Малашенко два иска о снятии Лодкина загнал. За неделю до выборов приходят ко мне Родоманов и Гончаренко (бывший председатель облизбиркома — прим. ред.). Последний говорит: «Ю.Е. могут с выборов снять. Если активно не вмешается областная прокуратура, то суд примет такую позицию. Сегодня прокуратура без позиции». А в то время все штабные нити сошлись у меня. Артюхов, помню, пришёл ко мне и говорит, что если не возьмёшь всё в свои руки — проиграем. Мол, Сарвиро, который руководил кампанией, согласен…

Родоманов говорит: «Пётр Ефимович, езжайте в Москву, поднимайте всех, кого можете, чтобы прокуратура заняла позицию, хотя бы нейтральную». Это за неделю. Лечу в Москву, утром встречаюсь с нашим земляком Пушкиным (в январском интервью достаточно подробно было рассказано о взаимоотношениях брянских чиновников с этим газпромовским управленцем — прим. ред.), говорю про ситуацию. Он: «Идём к Шеремету», это — первый зам Вяхирева. Я тому говорю: «Вячеслав Васильевич, Рэм Иванович (Вяхирев — прим. ред.) неделю назад выступил, поддержал Юрия Евгеньевича, но у нас вот такая ситуация: якобы не в то время, не там наш кандидат выступил, не то что-то сказал. Мы соблюдали все правила, а этот в зале сидел, фиксировал…». Он задумался и говорит: «Надо просить Диму». Дима — это Дмитрий Анатольевич Медведев, он был тогда первым замом в администрации президента и членом Совета директоров "Газпрома". А первым замом Генпрокурора был Колмогоров. Он учился с нашим областным прокурором Корниенко, были друзьями. Колмогоров и дал Корниенко команду занять позицию. Прокуратура её и заняла. А то мы могли бы остаться без лидера.

«Ты его просто не знаешь…»

— Ну а во всём лидер был на высоте?

— Ещё в сентябре 2000-го Ю.Е. как-то мне говорит: «Пётр Ефимович, а может, пусть Дёмочкин будет губернатором?». Я отвечаю: «Юрий Евгеньевич, вы что такое говорите? Нас "Газпром" поддерживает, инвестирует, а мы вдруг бросим программу? Вы войдёте в историю, я же неспроста назвал программу губернаторской…». Тут входит один из замов, не буду называть его фамилию. Лодкин спрашивает, почему не состоялось собрание коллектива на 192-м заводе в Володарке. Тот жмёт плечами, говорит, что там всё закрыто было. Лодкин ему: «Надо было с директором встретиться, выяснить». Тот рукой махнул: да что, мол, вы говорите?! «А сегодня чем будешь заниматься?» — спрашивает Лодкин. Тот отвечает, что поедет в Белые Берега мебель заказывать. И уходит. Лодкин ко мне: «Ну вот видишь…». Я ему: «Ну и что, один нашёлся, не понимает, что и мы все пулей вылетим». И уже обращаясь к Ю.Е.: «Ладно, — говорю, — беритесь за избирательную кампанию. Вам в администрации нечего делать. Езжайте по районам, встречайтесь, звоните оттуда, мы будем корректировать, вносить ясность. Можем утром или вечером пересечься, обсудить что-то». — «Ну хорошо. Я понял». И он поехал заниматься избирательной кампанией.

— При Лодкине, при Денине и при Богомазе есть такой заместитель-долгожитель — Михаил Семёнович Кобозев, бывший первый секретарь Нижнетагильского горкома КПСС. У нас в своё время была информация, что именно он приводил ставленника своих уральских землячков к Лодкину. Была попытка договориться слить выборы в пользу Дёмочкина. Что вы можете сказать об этом?

— Я не могу сказать, что этого не было. К тому же не с пустого ведь места Ю.Е. сказал о своих сомнениях. А про Кобозева? Это ведь я толкал его в председатели комитета, потом в замы. А Лодкин тогда мне сказал: «Пётр Ефимович, ты его не знаешь. Всё, закроем разговор на эту тему».

«Я с ним разберусь»

…В сентябре предвыборный штаб ко мне перешёл. Тут в городе начала накаляться обстановка. Начались отключения электричества. Ю.Е. звонит: «Надо что-то делать». «Так это ж, — говорю, — ваш любимец Зюкин». Они с Зюкиным — ещё с советских времён приятели по дачам. Я его по просьбе Ю.Е. возил устраивать руководителем "Брянскэнерго". «Давай с ним встречаться», — предлагает Ю.Е. Зову Зюкина к Лодкину. Тот: «Дима, ты чё, нас не поддерживаешь?». Он отвечает: «Вы не платите по графику, вот и отключаю». — «Ты чё, нас не поддерживаешь?» — переспрашивает Ю.Е. — «Нет, Юрий Евгеньевич, я вас не поддерживаю, у меня своя позиция». Пошёл вон, негодяй такой-то. Зюкин говорит: «Я ушёл, но со своим мнением». Ю.Е. спрашивает: «Ну что будем делать?». Говорю: «Я с ними разберусь».

Утром приглашаю его, всех его замов на 7.30. Они прикатывают на лимузинах, прямо к крыльцу администрации. Я говорю Фесунову (бывший начальник областного УВД — прим. ред.): «Помоги, арестуй их машины, поставь на штрафстоянку». — «Надолго?». — «Пока я с ними не разберусь, пусть постоят». Заходят они трое — Зюкин, Панов, Петухов. Говорю им: «Мужики, ну что вы, это самое… Выборы идут, больницы, школы трясёт, выборы идут, холод уже, котельные надо пускать». Зюкин: «Я высказал своё мнение Юрию Евгеньевичу». — «Ну хорошо, я тоже сказал, — говорю, — можете быть свободными». Уходят. А машин-то нету. Зюкин возвращается: «Пётр Ефимович, это некрасиво, не культурно». Я ему: «А ты как хотел, чтобы я шапку перед тобой ломал? Будешь пешком ходить, на "батоне" ездить. Как одумаешься — придёшь». На следующий день утром все трое приходят. «Одумались?». — «Одумались». Я говорю: «Слушай, Зюкин, чтобы про все твои отъезды за пределы области (а я был членом Совета директоров "Брянскэнерго") я знал. Второе. На совещания если зову, чтобы этих двух товарищей и духу не было. А если появитесь, считайте, своими ногами не уйдёте, я вас так разделаю, что вам мало не покажется. Понятно?». — «Понятно». — «Всё, пошли, марш отсюда».

Всё, сдулся Зюкин. Работа идёт. Тут звонок из Почепа. Глава администрации: «Пётр Ефимович, у нас ЧП, начальник инженерных сетей ЖКХ агитирует против Лодкина, за Малашенко». Это наша структура. Такая оплеуха. Приглашаю ответственного руководителя. Говорю: «Он у тебя в друзьях числится. Езжай и освободи его». — «Как?». — «Это не моё дело. Возьми заявление, уговори, иначе я тебя освобожу». Наутро он приезжает с заявлением. Это я говорю к тому, какая была обстановка накалённая. Когда люди шли рядом с нами, а потом перебегали, посчитав нас "похороненными". Говорят, это была грязь. Это были баталии. Когда кто-то должен доказать, что он сильнее, что может что-то сделать. Вот это баталии! Это не словесные баталии. Тут спрашивают, а где за тобой дела? Вот я выхожу и публично говорю: «Да, может, в чём-то я резкий, жёсткий, как вы говорите, железный Феликс, но я собой горжусь, я это, это могу сделать. Пусть другие сделают, что я сделал». Вот нашу газификацию дискредитировали. Тот же Малашенко грязь лил. А его матери в Щербаковку, глухую деревню Погарского района, я распорядился газ подвести. До Щербаковки 25 километров надо было по болотистой местности преодолеть. Никогда бы в жизни стальной трубой не прошли это место, но я сказал: «Сделать бесплатно». И её дом был первым газифицирован. У меня мужики спрашивали: «Для чего это?». — «А чтоб, когда он приедет, мать могла сказать: "Сынок, смотри, вот у меня тепло, хорошо, уютно". И пусть бы тогда подумал, прав ли в отношении меня, моей программы».

Но я отступил немного. Перед ноябрьскими праздниками я говорю: «Надо провести акцию в поддержку "Патриотической Брянщины". Надо поднять город». Собрались Забровский, Гребенщиков, Артюхов, Копырнов, Родоманов, Сарвиро. Посчитали, сколько народу можем вывести. Только в системе ЖКХ 12 тысяч работает. Кто-то не сможет выйти, но 8 тысяч смогут. И вышли. Мы с Лодкиным из окна его кабинета наблюдали, как хвост колонны был на площади Партизан, а голова подходила к площади Ленина, а в голове названные заместители. Гвардия. Люди вышли, так как видели, что мы много в ЖКХ сделали — платежи, зарплата, снабжение, отчисления на модернизацию, ремонт. Потом все эти деньги выводили, воровали. За 5 лет "БКС" все эти деньги забрали в карман. По миллиарду в год выводили. Почему все молчат? Потому что на многих уровнях сидят люди, которые были на этих потоках.

После митинга к нам по-другому относиться стали, с уважением. Но тут — новая горячая точка: Сельцо замерзает. Там Купцов такой знаменитый был, пока деньги были. Он нам говорит: «Хоть застрелите, ничего не могу сделать». А главой был там такой Сафонов, в возрасте, мягкий, инертный, но зато представитель КПРФ, а значит, неприкасаемый. Я мобилизовал брянскую городскую службу, Чепцова (руководитель городских инженерных сетей — прим. ред.), и за четыре дня всё было сделано, Сельцо было уже с теплом. Правда, там у Лодкина всё равно оказался только третий результат.

"Мы с тобой до конца"

— Насколько известно, после победного для Лодкина и вас 2000 года события развивались не менее стремительно и интригующе…

— Вскоре после нового года Лодкин говорит: «Слушай, надо ребят в Москве отблагодарить, которые нас поддерживали». Договариваюсь в столице с руководством нефтегазовой компании о приёме. Звонят, приглашают меня, Лодкина и женщину — руководителя филиала "Юникорбанка", это была структура их компании. Накрыли стол, принял нас руководитель компании, который на Вяхирева помог нам выйти. Ну, и тут "соловей" Лодкин начал заливаться: «Спасибо за всё, я так тронут вашим вниманием!». Ну и начал: скажите, посоветуйте, как нам дальше быть, кого поддерживать на следующих выборах — по законодательству он должен был после 2004 года уходить. Руководитель компании говорит: «Ну вы сами решайте». Нет, наседает Лодкин, посоветуйте. И на меня показывает: «Пусть он губернатором будет». А тот говорит: «Он не хочет». И потом продолжил, что если так уж нужен его совет, то приглядитесь к своему окружению, может, кого-то присмотрите. А отыщется такой человек, позовите его на сходку, объявите этого парня при всех, послушайте его. С этим мы и уехали. В конце февраля 2001 года объявляет Ю.Е., что надо в субботу собраться у него мне, Родоманову и Копырнову. Они ко мне с вопросом, по какому поводу? А я и сам не знал. В субботу приходим к нему. Говорит: впереди четыре года, надо определиться, на кого работать, чтобы наше дело не умерло, чтобы был кто-то из нашей команды. Пел, пел, и говорит: «Вот вы втроём и решайте, кто из вас будет губернатором». Я смотрю на него и думаю, он шутит. Парни молчат, "попадали на стол". Тут Валера (Родоманов — прим. ред.) нашёлся: «Юрий Евгеньевич, а почему бы вам на третий срок не пойти?». Он: «У тебя что, крыша поехала? Президент — два срока, губернатор — тоже. Ты что, законов не знаешь?». Тут Борис (Копырнов — прим. ред.) подсуетился: «А мы уговорим депутатов областной Думы, закон переделаем». (Забегая вперёд, отметим, что так потом и вышло: депутатов уговорили, был принят новый областной Устав, в котором должность главы региона стала называться "губернатор Брянской области". Это как бы "обнулило" срок пребывания Лодкина в качестве руководителя области и открыло перед ним возможность обосновать своё выдвижение на третий срок — прим. ред.). Лодкин с раздражением: «Ты тоже в ту же степь несёшь. Не понимаешь, что это противоречит всему?». Я в шоке, сижу и ничего не могу понять, у меня вообще нет варианта, я выбит из колеи полностью. Но что-то надо же сказать при этих ребятах. Говорю: «Юрий Евгеньевич, было бы неплохо нам с вами доработать до конца этого срока, а там вы решите, как вам быть, с кем. Мы пожмём друг другу руки и попрощаемся». Он поднимается и говорит: «Ну вот, вы мне не даёте уйти». Какое уйти, да ты же сам должен понимать, что у тебя срок кончается, а он уже забил в голову, что мы не отпускаем его! Уже на третий срок мостит дорогу себе, комедию ломает. Я поднимаюсь первый и ухожу, все за мной. Решил переговорить с Родомановым и Копырновым по отдельности. Одного пригласил, он не хочет тему поднимать, второго — тоже рогом упирается.

Прошло две недели. Раздаётся звонок из нефтегазовой компании. Приглашают меня и руководителя филиала "Юникорбанка". Президент компании вышел из-за стола, поздоровался с нами, но руки не подал. И сказал: «В белом свете такого дурака, как ваш Лодкин, я не встречал. Я зря с брянскими связался. Вы свободны». Это было для нас шоком. Я отправил руководителя банка в Брянск на своём автомобиле, а сам остался в Москве. Стал выяснять через окружение руководителя компании, что же случилось. Они мне сказали: шефу стало известно, что Лодкин ломал комедию, когда приезжал, что он готовит досрочный уход с должности с материальной выгодой для себя. И тогда я принимаю решение уйти.

Поехал в РАО "ЕЭС", по Зюкину вопрос решать, чтобы его побыстрее на пенсию отправить, а поставить Петухова. Зашёл к Чубайсу. Всё рассказал. Он говорит: «Вот тебя с удовольствием возьму вместо Зюкина». Говорю: ну, мол, это вопрос серьёзный, у нас недавно выборы прошли, надо с губернатором советоваться. «Ну иди, советуйся», — говорит Чубайс. Позвал помощника, сказал: «Будет Пётр Ефимович на тебя выходить — дай знать».

Через день после дня рождения Лодкина, 27 марта, он предлагает поехать попраздновать в Дятьково к Авдееву (местный бизнесмен-мебельщик, хорошо известный нашим читателям — прим. ред.) и взять Ермакова, начальника департамента газификации и строительства. Ну, попраздновали, едем назад. На подъезде к Брянску он говорит: «Слушай, возьми Ермакова замом к себе». Понимая, что это провокация, спрашиваю: «А зачем, что, не справляюсь с работой?». — «Да нет, я хочу, чтобы тебе легче было, ну что ты сразу?». А я уже настроился весь уходить. Говорю: «Юрий Евгеньевич, давайте расстанемся. Я уйду, и вы уже решайте, кого ставить». Тут он сообщает, что его с днём рождения поздравлял Чубайс. И когда он напомнил про "должок" по Зюкину, Чубайс ему сказал, что готов хоть завтра поменять Зюкина на Оненко. Я сразу тут: «Вот как раз и момент, давайте друг другу руки пожмём, поблагодарим за совместную работу». Он поворачивается и спрашивает: «Ты что надумал? Как тебе не стыдно? Мы столько с тобой прошли, в таких переделках были, вышли с победой, и ты так ведёшь себя! Вот на мою руку». Я сижу, тут же Ермаков, водитель. Думаю, подавать ему руку, не подавать? А он: «Мы с тобой до конца, до конца». Рукой трясёт. Ну, я руку подал. Но всё это оказалось лицемерием.

Он потом почти всех ребят выбил. Среди нас был Артюхов — самый молодой и самый перспективный, грамотный, кандидат философских наук, а самое главное он поднатаскался среди нас, видел, как мы выходили из экстремальных ситуаций. Это был вообще уникальный паренёк. Он курировал финансы, бухгалтерию, и наотмашь бил по рукам. В 1999 году, когда Вяхирев приезжал к нам, была такая ситуация, там один товарищ залез в деньги, которые собирали газовые компании. Артюхов без тени сомнения поставил всё на вид и сказал: «Верни». И тот вернул. И вот Лодкин мне жужжать стал: «Артюхов не наш человек. Он с Назаровым связан, с ним по рюмке выпивает». — «Ну и что, все мы с генералами выпиваем. А генералам что, с дворниками выпивать?». — «Ну да, да, да…». Потом переключился на Фесунова. Он, мол, дружит с Фесуновым… Артюхов как-то вечером ко мне заходит и просит: «Переговори ты с ним, что он от меня хочет?». А я знал, кто на парня грязь льёт и знал, что как раз этот сейчас у Лодкина. Дай, думаю, зайду и при нём задам вопрос. Захожу и спрашиваю: «Юрий Евгеньевич, что за дела, что за ситуация? Что вы имеете против Артюхова? Зачем это нам надо? Парень прошёл с вами с 1996 года, вёл все финансовые операции, и вдруг вы так на него». — «Да ты знаешь, да всё такое прочее». А тот стоит, растерялся. А я разошёлся, меня взорвало всё это. Когда уходил, он мне вслед: «Ну хочешь, позвони Фесунову, спроси». Это я его так поджал, что он ничего другого не мог мне сказать. В общем, дожал он этого парня. А я думаю: ну что сидеть, ждать у моря погоды, надо что-то делать…

Последний бой

В 2003 году он уезжает в командировку на месяц. Надо, думаю, провести последний бой. Приглашаю всех замов поодиночке и говорю, что наш Ю.Е. на выходе, срок истекает, надо думать, кого определить в преемники, а вдруг человек заболеет, а вдруг что-то с ним случится, а потом будем выяснять, кто из нас старше-младше, и получится какая каша? — «Ну да, да, да…». Это не заговор был. Я предлагал Понасова поддержать. А его самого накануне приглашал и спрашивал: «Вот так и так. Как ты?». Он сказал: «Согласен». Короче, всех раскрутил, жду в напряжении. Вот Ю.Е. приезжает, зовёт меня в субботу: «Слушай, ты что там с Понасовым затеял?». Я говорю: «А что я затеял?». Объяснил ему всё. Он: «Да это не тот человек, да он человек слабый». Я вставляю: «А вот когда в Совете Федерации голосовали против законов, когда КПРФ была против, вы сами не голосовали, а Понасова подставляли, чтобы он голосовал… Вы же всё время говорили: что бы, мол, я делал без Степана?». — «Ну, это было другое время, было другое предназначение». — «Какое другое предназначение, о чём вы говорите?». Я как нажал на него! Он хватает трубку, звонит Степану: «Ты почему дома, почему не на работе?». А тот отвечает: «Да я за месяц один выходной взял, жене помочь». — «Тобой жена командует, ты подкаблучник!..». И понёс всякую ахинею. Швырнул трубку и говорит: «Ну вот видишь». Сижу и думаю, сейчас Степан позвонит и скажет: «Слушай, парень, ты что, с ума спятил, что ли?». В общем, понял я, что поддержки среди нашего брата не будет. А Ю.Е. стал меня в Москву выпихивать, замом при правительстве. Езжай, мол, карьеру сыну устраивай, мы там квартиру купили, обставили, зачем тебе этот Брянск?! Я тянул, тянул, а тут подоспели выборы в Госдуму.

«Мы уже стали карманными у него»

— Что это были за выборы? Их итоги считаете закономерными или?..

— Вот — "или". Ю.Е. разыграл комедию с Рогоновым, Семеньковым, Шандыбиным и Дениным. Денин в 2012 году говорил, что в 2004 году на губернаторских выборах никто бы у нашей команды не выиграл, если бы она выдвинула кого-нибудь кроме Лодкина. Но он же всех обесточил, всем замам дал по лопате копать "братскую могилу". И все копали. Но если про госдумские выборы говорить, то проигрыш Шандыбина — это смешно, проигрыш Рогонова — это смешно.

— То есть вы считаете, что они в реальности выборы выиграли?

— Все авторитетные люди так считают. Он (Лодкин — прим. ред.) сумел убедить, чтобы Шандыбин и Рогонов свои полномочия сдали, а он свои продолжил. Я ещё такую вещь скажу. Когда мы в начале 2001 года были на приёме у руководителя нефтяной компании, он ведь что ещё сказал? Если, дескать, хотите знать моё мнение, то мы сделаем, чтобы вы, Юрий Евгеньевич, сидели в Совете Федерации после окончания полномочий. Мы посадим вас туда своими усилиями, а в придачу купим квартиру в Москве, сами сформируем избирательный фонд под нового губернатора. Лодкин аж подпрыгнул из-за стола: «Я согласен, я согласен». Но тут же, как я говорил, повёл за спиной другую игру. И попал на крючок силовиков, которые узнали, что он торгует должностью. С одним из них в апреле 2001 года у меня был разговор. Он говорит: «В вашем "королевстве" есть такая ситуация». Я задаю вопрос: «Почему вы мне об этом говорите?». Он: «Ты знаешь, пока ты там сидишь, он не дёрнется, а если уйдёшь, нас тогда всех выкурят. Мы уже стали карманными у него. Сколько мы уже дел закрыли по его просьбам. Теперь он считает, что мы у него в кармане, и с нами может поступать, как захочет. Наша поддержка будет тебе во всех делах. Держись, не падай духом».

«В этом вопросе я вам помогу»

Перед нами всё время маячила перспектива досрочных выборов. Как-то Ю.Е. приехал из Москвы и говорит: «Ты знаешь, меня отстраняют от должности». — «Почему?». — «Не знаю, сказали, что назначат своего человека, я его должен сделать исполняющим обязанности». Так вот и так, я им не понравился, мои партийные убеждения… Всякую чушь начал нести. Я говорю: «Давайте свою тогда кандидатуру предложим, из москвичей с брянскими корнями». Он: «Ну да, да, да. Это идея!». Мы подобрали трёх кандидатов, с каждым из них встретился А. Косопкин (бывший представитель президента в Госдуме, впоследствии погиб во время номенклатурной охоты на Алтае — прим. ред.). Потом последовала пауза. А в 2003 году 12 июня, на День независимости, Косопкин оставил Ю.Е. у себя и говорит: «Ну что, Юрий Евгеньевич, надо что-то решать, а то выборы нам провалите. У вас же все коммунисты — Шандыбин, Рогонов, ещё Шульга». Лодкин: «Я вам помогу выборы провести». — «Смотрите, если подведёте, тогда мы вас освободим от должности на основании тех документов, которые у нас есть на вас. Вот три папки». — «Я согласен».

А потом ещё куражился. В 2004 году на стык приезжали Путин, Кучма и Лукашенко. Для них шатёр был сделан. Но президенты полетели на родину Кучмы. Остался один товарищ из администрации президента, Абрамов. Лодкин подвыпил и начал куражиться: «Ну вот видите, губернатор Брянской области сдержал слово. Видите, ваши депутаты Денин и Семеньков прошли в Госдуму». Абрамов говорит: «Ну, это всё уже в прошлом. Нужно, чтобы и губернатором наш был». Он: «Я в этом вопросе вам помогу, я помогу. Дайте только мне зарегистрироваться».

«Лучше бы придумали конкуренцию»

— Получается, политические амбиции всему виной?

— Какая политика? Обыкновенная жадность финансовая.

— Доводилось слышать, что и на выборах 2000 года некоторые лица из окружения Лодкина нажились.

— Это враньё, инсинуации. Мы, во-первых, большими средствами не располагали. На официальном счёте Лодкина было 700 тысяч плюс "Газпром" дал 400 тысяч на информационное освещение. "Газпром" нанимал пиар-команду "Никколо-М". По 150 тысяч я должен был собирать каждую неделю на газету. Это было трудно. Работали все на результат, хотя потом Лодкин со всеми расправился — Забровский, Гребенщиков, Артюхов, Копырнов… Последний не давал раздербанить "Брянскспиртпром", к региональному зерновому фонду не подпускал. Сильно мешал, словом.

— Ну а как на фоне накалённых выборов-2000 смотрятся выборы-2015? Куда сделан шаг — вперёд или назад?

— Тогда, повторяю, была иной избирательная система. Сейчас вы только посмотрите на этот спектакль с досрочными отставками губернаторов. Это же кино! Государство из-за этой системы валится. Вот придумали! Лучше бы придумали конкуренцию.

— А сейчас реальной конкуренции на выборах нет?

— Нет, конечно.

— Сейчас Лодкин усиленно призывает голосовать за Богомаза...

— Что вы хотите, человек давно уже привык мышковать. Как лисица ходит по полю и мышей ловит, так и он на политическом поле своих мышей ловит. Он игрок, на этом поле чувствует себя комфортно. Он знает структуру, психологию человека. Но он же за Богомаза работать не будет. Ему эти игры — как семечки. Если человек сдал область, предал столько людей… Столько трагедий произошло, люди лишились должностей. Что касается нас, замов, то ему просто повезло. Те, кого я называл, служили не Лодкину — делу. С желанием работали, служили, ничего не требуя взамен. Мне приятно было с ними работать. Они столько сделали!.. Если сложить их дела, то они такой вклад внесли…

— А как вы оцениваете команду Богомаза?

— Я её не знаю.

— Ну как же, там есть, к примеру, Болховитина, которая с вами работала.

— Это — человек труда. Она честно будет работать. Она привыкла так работать. В ней это заложено изначально. Это для Богомаза большая находка.

— А Шило? Он же тоже с Лодкиным работал?

— Я его хорошо не знаю. Он же — не ключевой работник.

— С Лодкиным работал и Антошин. Теперь он — рядом с Богомазом. В актив это последнему или в пассив?

— Я не хочу повторять то, что говорил об Антошине в первом своём интервью.

— Он пытается влиять и уже влияет на многие процессы…

— Да ничего он не решает. Это вам кажется. На него многие озлоблены. Пацаны, которые шли с ним по жизни, остались на прежних местах, а он выбился. Ему завидуют. Чем больше людей говорит об Антошине, тем больше имиджа ему от этого.

— Ну а какие перспективы ожидают Брянщину с Богомазом?

— Перспективы, считаю, нормальные. Хорошо, что он местный человек. Он несёт ответственность перед людьми, он не враг себе. Он хочет, чтобы было лучше. Он трудился, горбом зарабатывал деньги. Там что-то сверхъестественное жене приписывают. Жена без мужа ничего не стоит. Мужик есть мужик — так на Руси повелось. Он у меня работал в Стародубской администрации замом по строительству. Переориентировался, не захотел быть у Синельникова (бывший глава Стародубской райадминистрации — прим. ред.) на побегушках. У него был характер, он не стал цепляться за кресло. Нет, сказал, ребята, я иду на землю, работать. Я сам прошёл эту школу. По центральному телевидению Советского Союза два раза фильм обо мне показывали — "Петрово поле".

Сегодня всё сводится к тому, чтобы принизить роль Александра Васильевича.

— А кто принижает?

— Те, кто прежде был на финансовых потоках. Они же в Брянске сидят. Вот и виноват Богомаз, что работает на земле, что картошку выращивает, что продавал её. Видно, что хотят его сбить. Он же за всё отвечает, они — ни за что. Теперь он будет командир. Справится, он же пропустил всё через своё сердце.

Владимир ПАНИХИН

Необходимое послесловие

Категория читателей, являющихся сторонниками того, чтобы не выносить "сор из избы", будут недовольны и нашим собеседником, и газетой, обнародовавшей "альковные" тайны о том, как ведут себя высшие представители власти "за ширмой". Будьте уверены, это поведение меняется лишь в деталях, а в основном всё остаётся по-прежнему. Дай бог, и о том, что происходит сейчас, мы когда-то узнаем. Пётр Ефимович Оненко высказал одну не новую, но не теряющую актуальности мысль: власть должна быть под контролем общественности, прессы. Хорошо бы только, чтобы такие мысли почаще посещали головы чиновников, которые находятся при исполнении, а не после того. Тогда вряд ли были бы возможны многие из комбинаций, о которых рассказывает бывший первый заместитель бывшего главы администрации Брянской области. Да и проводись выборы тогда, в 2000 году, по-честному, без аврала с подключением столицы, мы могли бы получить власть хоть немного почище той, которой был выдан кредит ещё на четыре года.

На наш взгляд, общественность должна быть благодарна Оненко за рассказ о вещах, которые многие бывшие чиновники предпочитают хранить в тайне и с которыми сходят в могилы. Конечно, Пётр Ефимович рисковал в своей исповеди. Ведь это не заметки постороннего, а воспоминания непосредственного участника, соавтора тех событий. И у нас создалось впечатление, что высказано было далеко не всё.

Вполне понятно, что по прошествии времени меняется восприятие многих вещей. Наш собеседник сегодня полон комплиментов в адрес своих бывших коллег, рисуя их этакими бессребрениками, работавшими не за страх, а за совесть. А одного из них, Артюхова, и вовсе называет "уникальным пареньком". Однако нам, например, известно о барственности, которую он приобрёл слишком рано. Осторожен и расплывчат Оненко, когда говорит о засевших на многих уровнях людях, сидевших "на финансовых потоках", которые сегодня мешают Богомазу проявить сполна свои управленческие таланты.

Оценки нашим собеседником личности Богомаза не нуждаются в особых комментариях. Один только момент. По нашему мнению, Пётр Ефимович неправ, когда говорит об отсутствии какого бы то ни было влияния Антошина на главу региона. Чтобы убедиться в этом, достаточно спросить, почему это Сергей Сергеевич, возглавляющий в облдуме комитет по молодёжной политике и спорту, включён в состав сразу двух земельных комиссий — областной и областного центра. Неужели только потому, что земельную политику он любит так же сильно и знает так же хорошо, как молодёжную? Или для чего-то ещё?