Когда дым рассеялся...

Это интервью родилось тоже по заявкам читателей. В обращениях к нам они всякий раз выказывали неудовольствие тем, как интервьюировали своего собеседника представители других брянских, и не только брянских СМИ. Претензии сводились, в основном, к тому, что ему задают не те вопросы, обходят острые углы: «то ли побаиваются, то ли не умеют». А в итоге получается, мол, какая-то дежурная преснятина. Трудно сказать, что мешало нашим коллегам задавать своему визави вопросы по существу, ответы на которые дают представление не только о нём, но и о многом другом важном для всех нас. В том числе и таком — как была ещё несколько лет назад устроена на Брянщине власть, как выстраивались во властном штабе отношения, что предопределяло её поведение. Не менее важно и то, как всё это повлияло на почерк нынешней областной властной команды.

Ну а теперь пора "рассекретить" имя собеседника — экс-губернатор Николай Денин. После во многом сенсационного смещения с главной административной должности он через какое-то время был препровождён в клинцовскую колонию общего режима. Несколько лет, понятное дело, был недоступен для медийных бесед. Ну а затем к нему стали торить журналистскую дорожку. Николай Васильевич оказался довольно открытым и словоохотливым, что сразу же навело многих на подозрение, а не собирается ли он возвратиться в политику? Был же прецедент, когда его предшественник, лишившись губернаторского кресла, тут же пересел в депутатское. Правда, никому, в том числе и ему самому, никаких дивидендов это не принесло. Но Денину сейчас не до политики, у него других забот немало. Тем не менее, по сути, весь наш разговор был о политике. Его ценность в том, что спустя время, когда дым рассеялся, — и события, и лица виднее. А насколько виднее, то есть насколько откровенен и правдив оказался собеседник, судить вам, читателям.

«Я не против, но ты проиграешь»

— Николай Васильевич, без малого 10 лет вы руководили областью. В новейшей брянской истории это самый длинный губернаторский срок. Когда вы почувствовали или увидели, что эта вершина вам может покориться? Некоторые ваши биографы утверждают, что решающим обстоятельством, которое вытолкнуло вас в лидеры, было противостояние с вашим предшественником Лодкиным.

— Наверное, в этом есть что-то. В 1992 году я был назначен директором птицефабрики. Тогда ещё назначали. Потом меня избрали председателем совета директоров восемнадцати птицеводческих хозяйств области. Лодкин поначалу мне всячески помогал и содействовал, а искрить между нами начало, наверное, после того, как в область стала поступать и распределяться гуманитарная помощь в виде кормов птицеводческим и свиноводческим организациям. При этом власть навязала посредника в лице "Мелькрукка". Я спрашивал Юрия Евгеньевича: «Зачем? Давайте мы подготовим документы, и если, скажем, "Снежке" положена тысяча тонн — пусть она и получит». Он, вроде, и понимал, но ничего не менялось. Потом любимец Лодкина "Мелькрукк" стал прибирать к своим рукам хозяйства, в том числе и обанкроченный стародубский свинокомплекс "Бёрновичский". Надо сказать, что тогда практика, когда разрушенные хозяйства брали на буксир благополучные, приветствовалась. Лодкин и меня просил взять несколько хозяйств. Позже всякие спекулянты преподнесут это как захват. Он и "Бёрновичи" предлагал мне взять: у птицы и свиней ведь один вид кормления — зерновой…

В 1999 году, перед выборами в Госдуму, бывший редактор "Брянского рабочего" Мельников посодействовал мне попасть на приём к губернатору. Я сообщил ему о намерении принять участие в выборах. Он сказал: «Я не против, но ты проиграешь». Берёт лист бумаги, пишет: Шандыбин — Денин. Шандыбин. Партийная поддержка — есть. Денин — нет. Административный ресурс. Шандыбин — есть, Денин — нет. Деньги. Шандыбин — есть, Денин… «Ну, что-то со "Снежки" ты, наверное, возьмёшь», — сказал Лодкин. Средства массовой информации. Шандыбин — есть, Денин — нет. И так до десятка пунктов. Возвратился на фабрику, собрал своих, проинформировал. Решили, что у нас нет многого, но есть голова, руки, ноги и желание. И мы пошли к людям. Как и сейчас, тогда ход избирательной кампании отслеживался. С помощью тех же опросов. И они стали показывать, что мы наступаем на пятки фавориту. Тогда приглашает Лодкин: «Надо снять кандидатуру». Говорю: «Юрий Евгеньевич, ну извините, я так не могу, я что, проститутка? Вы губернатор, вы же сказали, если бы высказались против — мы бы и не ввязались. А теперь — извините». — «Ну тогда имей в виду: ты даже во сне не увидишь того, что посмотришь и прочитаешь про себя». — «Ну что ж, ваше право»... И пошло. И про деньги, и про особняки. Мне оставалось говорить: «Отдам всё, что реально найдёте». Но кроме домов — в Брянске и родительского в Домашово — ничего у меня не было.

В 1999-м мы проиграли Шанбыдину, но тогда и пришло осознание, что победа близка, что надо что-то менять, идти смелее во власть. Мне ближе был агропромышленный комплекс, но я встречался и с руководителями промышленных предприятий. Спрашивал у них: «Вам что, безразлична ситуация в области?». После 99-го года стали поливать "Снежку" грязью, давить. Я говорил: «Поливайте меня, но не трогайте коллектив. Он работает, созидает, оказывает помощь, иногда не требуя за это оплаты». Тогда же были сложности с выплатой зарплат, пенсий.

Мы на "Снежке" делали первые то, что потом — Жутенков, "Мираторг". Было производство, потом его постарались обеспечить кормами, сделали переработку и свою торговлю. То, что в советские времена называлось "От поля — до прилавка". Только если Жутенков и "Мираторг" покупали новейшее импортное оборудование, то мы из Мурманска, где корабли шли на металлолом, привозили для консервного и колбасного цехов закаточные машины, автоклавы. Словом, изыскивали, выкручивались как могли. И после этого давление власти воспринималось очень болезненно, а с другой стороны, оно подкидывало только жару. Скажу так: если бы губернатором был не Лодкин, при котором ситуация не улучшалась и было много несправедливостей, если бы был хороший хозяйственник, то я бы не стал, как говорится, рыпаться, двигаться в исполнительную власть. А зачем? Если у тебя, производственника, есть понимание с властью, то от добра добра ведь не ищут.

Десять лет как один день

— Ну а что вы считаете своими наиболее значительными достижениями на посту губернатора?

— Мы не только удержали ситуацию и в промышленности, и в сельском хозяйстве, но и вышли на очень приличные темпы роста. Я на встречах и с президентом, и с председателем правительства всякий раз просил, чтобы не трогали чернобыльскую тему. 440 тысяч чернобыльцев. Прежде чем пересматривать уровень заражённости и лишать их льгот, надо обеспечить им достойные условия, чтобы они смогли зарабатывать, а не только жить на подачки. И эту тему не трогали.

В год 75-летия Победы надо сказать и о том, что мы добились присвоения Брянску звания Города воинской славы. А были здесь скептики, недоброжелатели. Партизаны, подпольщики их подвиги — это одно, но кололи глаза тем, что у нас было локотское гнездо предателей. А я спрашивал: «Назовите, где их не было?». Хотя в локотской этой самой республике можно увидеть кое-какие корни предательства. Посмотрите, как угнетён сегодня наш люд, как боится ножа в спину. В том числе и моя ситуация по "Снежке". Говорил: проведите журналистское расследование, и увидите, что там всё шито белыми нитками. Я бы мог встать на колени и сказать: «Я виноват…». Но мне с этим жить, и я никогда не признаю законности того, что сделали со мной. Как можно было даже не опросить начальника правового управления? Но об этом надо говорить отдельно. А заслугами, если не брать экономический сектор, ещё считаю учреждение по нашей инициативе Дня партизан и подпольщиков, создание мемориального комплекса "Хацунь", не говорю уже о том, какие появились новые и какие были реконструированы существовавшие памятные места. Да много за десять лет было сделано! Они пролетели как один день...

Доделать не успели…

— А теперь зайдём с другого края: что считаете своими самыми большими упущением, ошибкой?

— Это вопрос, наверное, больше не ко мне. Со стороны же виднее.

— Со стороны не всё видно, человек ведь и сам анализирует свои действия. Вот вас президент сместил, а вы же наверняка спрашивали себя: что и как я сделал не так, где ошибался?.. Не может человек не искать, что он сделал неправильно.

— Понятно. Прежде всего — кадровые ошибки. Я во время встреч с избирателями, когда избирали областную Думу, говорил: «Если вы голосуете за меня, то голосуйте и за моих кандидатов в Думу». Но в первом составе депутатского корпуса, с которым мне пришлось работать, из 60 депутатов было только 17 моих сторонников. И возникали ситуации, когда приходилось договариваться-торговаться. Приходилось и на работу брать людей, которых, я понимал, нельзя до неё допускать. Но это ошибка или как назвать? Я вынужден был это делать. А каких-то принципиальных ошибок не вижу.

— Нет, всё равно в цепи мелких прегрешений, ошибок бывает какая-то самая-самая, которая может привести к непредсказуемым последствиям.

— Такую ошибку, от которой пострадала область, я не вижу. Были упущения. Взять реконструкцию бульвара Гагарина. Завершиться она должна была созданием на Набережной своего рода комплекса Дружбы. Проект был прекраснейший, но времени и денег не хватило. То, что там сделано сегодня, не совсем то. Думали мы преобразить Курган Бессмертия с увековечиванием всех наших земляков, принимавших участие в Великой Отечественной.

В 2004 году было сдано жилья всего немногим более 300 тысяч квадратных метров. И в основном — в Брянске. Но есть же программы обеспечения жильём ветеранов, сирот. Зачем иногородним строить его в областном центре, если они не хотят ехать сюда? Я говорил, что ни одна областная организация в районном центре не должна быть ликвидирована, но полностью остановить этот процесс не удалось.

— Хорошо, приведу совершенно конкретный пример с руинами бывшего дормашевского дома культуры на улице Калинина.

— Это можно тоже отнести к тому, что мы доделать не успели. Мы выкупали объект с разбивкой на три бюджетных года. И Сомова, и коллективы, ютившиеся в соседней "Дружбе", были за то, чтобы что-то сделать на месте бывшего арсенальского ДК. Но там один большой минус — нет места для парковки. Но мы бы довели его до ума, у меня нет сомнений.

— Но насколько известно, объектом начала заниматься одна из фирм вашего заместителя Белозора, но бросила его...

— Бросили — это уже когда Денина не стало. Там многое уже было сделано, главное, что была устранена течь. Оно внутри сохранится. Мы доделать не успели. За три бюджетных года мы бы доделали. Почему были после меня похерены наши проекты — не знаю. Та же фабрика мороженого...

— О ней мы ещё поговорим, а сейчас возвратимся ненадолго к нашему Кургану Бессмертия. Я знаю, что в некоторых городах, которым присваивалось звание городов воинской славы, очень скрупулёзно подходили к выбору места установления стелы. У нас же её установили сразу, рядом с Курганом. У этого соседства тут же появились противники, которые убеждали, что такие объекты надо разводить.

— Я усвоил одно: в любом вопросе есть и сторонники, и оппоненты. Когда на Кургане хотели разместить музей боевой техники под открытым небом, сразу начали писать, и вы, наверное, тоже критиковали, но когда специалисты высказались, что это не место для техники, мы её перенесли на Партизанскую поляну. И тут появились противники: мол не вяжется это как-то — партизаны и эта техника. Но мы пошли на это. Я приезжал уже после с внучкой на Поляну посмотреть, и увидел уйму детей с родителями, они без звонка, без принуждения сюда приезжали.

Помню, как Панченко Александр Сергеевич с Теребуновым по Хацуни схватились. Панченко настаивал, что вокруг стелы должна быть живая травка, Теребунов, а он тоже в этих вопросах разбирался хорошо, спрашивал: «Подождите, а завтра кто в этом месте будет косить, ухаживать за газоном? Давайте сделаем зелёным мрамором». Панченко — на дыбы: всё, я ухожу, если не будет травы… Да, надо находить человека, который и подкосит, и подкормит, мы же делаем на века. Теребунов согласился. Пару недель назад заехал туда. Травки нет, засыпано чем-то чёрным. Всё можно упростить и доказать, что так будет лучше вместо того, чтобы ухаживать. Возле часовенки освещения нет, провода скручены, а ведь рядом с мемориальным комплексом стала оживать деревня, дома строят. Что, нельзя найти человека, который будет присматривать за этим "хозяйством"?

Как сошлись звёзды

— За неполные три срока вы поменяли немало заместителей, наверное, несколько десятков. О расставании с кем вы сожалеете и, наоборот, кто в вашей команде слишком задержался, то есть с кем надо было расставаться решительно и сразу, а с кем, возможно, не следовало связываться вовсе? Как с тем же Климовым, которого вы принимали на работу, по свидетельствам знающих вас, с осознанием, что делаете большую кадровую ошибку.

— По Климову ко мне замы приходили, говорили, что это ошибка. Да, это моя ошибка. Признавал, что это ошибка, когда ещё отношения у нас были обычные, ещё он не клеветал на меня. Ну вот так, наверное, как говорят, звёзды сошлись. Когда у него был конфликт с генералом-преемником Кузьминым, я говорил ему: «Вы два генерала. Возьми бутылку, сядьте за стол и разберитесь. Вы что творите? Вы на одно должны работать — чтоб был порядок. Что, тебя Кузьмин подсиживал? Его не было здесь». Я видел, что Климов собирает всякую гадость… Но так вот случилось. Это моя ошибка, я это понимал ещё до его назначения. А что много замов поменялось… не знаю. На "Снежке" я мог специалисту дважды указать на его просчёты. После третьего раза выставлял. А в администрации Денин этому правилу следовал не всегда. Жалость, что ли, какая-то была… Мне трудно сказать, с кем расставшись, я сожалел бы. Чайка ушла на повышение. Анатолий Николаевич Теребунов — человек с принципиальными подходами, может, иной раз ему доставалось, так что, надо писать заявление?

— Насколько я знаю, он несколько раз их писал…

— Нет, он как-то писал раз. И я ему сказал: «Анатолий Николаевич, подход ты мой знаешь, слышал. На, возьми своё заявление. Если это просто показать что-то мне — это одно. Если принято принципиальное решение — никаких вопросов». Он его забрал, и всё. Потом ушёл Вячеслав Аршакович Папян. Может, и здесь я поступал по принципу "Бей своих, чтоб чужие боялись". Незаслуженно, точно незаслуженно они и получали от меня. Сегодня у меня с ними прекрасные отношения, и я благодарен за это судьбе и Всевышнему.

— А кого из заместителей и вовсе не стоило брать в команду? Многие называют, например, Кузавлёва.

— (Длинная пауза) Кузавлёв? Нет, он школу прошёл и работал, но в определённые моменты я каждому говорил: «Если я буду убеждён, если мне и покажут, и положат на стол, что где-то что-то неблаговидное происходит, всё, мужики, я не отъеду». В этом списке были Кузавлёв, Габдулвалеев и из "Спиртпрома" была, Погорелова. Я их всех собрал и сказал: «Без огорчений. Я вас всех в будущей команде (после выборов 2012 года — прим. ред.) не вижу». Тот же Кузавлёв запросился перед увольнением в отпуск. Ради бога.

Приходится, опять же, сожалеть только, что взял Климова. Он, когда был начальником УВД, практически съедал своего бывшего зама Пыко, который у меня курировал силовой блок. Я вынужден был его пригласить и сказать: «Геннадий Васильевич, мы должны вместе работать, а не собирать друг на друга грязь»... Но, видимо, люди из этой системы не могут быть без грязи.

— История с тем же Кузьминым. Он ещё не приехал в Брянск, а уже пошли погромные публикации против него, инициированные, как я понимаю, Климовым.

— Это было. Согласен с вами. Тот же Кузьмин говорил, что я ещё не приехал, меня никто не видел, а меня уже — в грязь. Перед тем, как взять Климова, я спрашивал у бывших прокурора области Журкова и начальника областного ФСБ Строкина. Они говорили, что знают недостатки Климова, но, мол, так как у нас уже сложились взаимоотношения, область не пострадает. Это на меня тоже подействовало. Я, признавая ошибку, взял его. Видимо, они всё же что-то не договаривали.

В ожидании обвала

— Поскольку мы беседуем в преддверии так называемых губернаторских выборов, давайте поговорим сначала о выборах вообще. Сейчас вы критикуете то, как у нас организованы и проводятся они. Но в здание избирательного беспредела немало кирпичей было заложено в вашу губернаторскую бытность. Вспомним хотя бы, как вся областная администрация была мобилизована на избрание главой администрации Брянского района г-на Емельянова. Помнят многие, как вы ставили в пример клинцовских градоначальников Беляя и Белаша за их умение "делать" выборный результат. Не сожалеете ли об этих моментах?

— Нет, не жалею. Что-то, согласен, было заложено. Ну, как говорится, заставь дурака богу молиться — он и лоб расшибёт. Когда избирали главой Брянского района Кошарного, я сам ездил агитировал за него. Если, говорил, увидите тенденцию, что не произошло улучшения — это тогда моя ошибка, и давайте её исправим. И потом, уже когда в выборах участвовал Емельянов, я ездил и говорил: Кошарный — это моя ошибка, нужно её исправить. И чиновникам своим говорил: «Не надо через колено ломать людей. Попросите: «Ну поверьте, проголосуйте за нашего кандидата, иначе когда-то будет обвал»». Понятно, что-то, так сказать, творили. Я согласен, какие-то камушки были, когда выборы превращали в бизнес. Но они были заложены не мной лично, а в моём окружении, которое, наверное, хотело выслужиться.

В Клинцах я не знаю. Но Клинцы тогда изменились в лучшую сторону. Эти, как говорят в народе, "Беляши", они городом занимались. Но я говорил: если залезешь в карман, дорогой, будешь отвечать. Да, я предполагал и мне говорили, что там по нескольку раз переписывали протоколы. Я говорил: «Что вы творите?». Я и сегодня обращаюсь к жителям: приходите на выборы, голосуйте. Если вам стало лучше — ради бога, продвигайте эту власть и дальше. А если не стало лучше — ошибку нужно исправить, чтобы ещё пять лет не валилось. Но люди рассуждают: а, всё равно напишут, сколько им надо, подтасуют, вбросят. Чего бояться сделать то, что требуется, не нарушая закона? Сейчас даже не знаю, откуда у людей появился такой страх: мол, мы без работы останемся. Ну а кто будет детей учить, кто в садиках будет ребятишек воспитывать? Всех не уволишь… Если я каких-то чиновников выгонял — областных, районных, которые не обеспечивали выборы, но я говорил: не надо ломать, попросите, найдите общий язык, иначе взорвётся. Через пять лет или через сколько — всё равно взорвётся…

— Через несколько дней выборы губернатора, которые называют не иначе как картонными. Как вам трёхдневное голосование? Будете ли голосовать вы? И имеет ли смысл делать это в нынешних условиях другим?

— На мой взгляд, надо идти на выборы. Я пойду и своих буду просить. Да, я не знаю, зачем нужны трёхдневные выборы, в чём нужда. Эпидемия? Но в Брянске и так 15—18 процентов приходит — никакого столпотворения. В селе тоже. Безопасность людей не обсуждается, она сама по себе есть. Зачем три дня? То ли чтобы наблюдатели не выдержали, а потом делай, что необходимо власти? Думаю, к хорошему это не приведёт. Ну раз принято такое решение... всё в руках нас, жителей. Сменяемость власти всё равно подтолкнёт, чтобы какие-то изменения были.

(Продолжение следует)